Близнецы и сгоревший замок

Ровно поднимался по лестнице.

Вдруг заметил, что сердце словно молотком ударяется о грудную клетку. Да что такое? Он свое сердце не чувствовал и после пятидесяти приседаний и после двадцати подтягиваний на перекладине!

Ничего не поделаешь, приходилось признать, что это страх… Нет, лучше сказать: волнение. И тут Олег заметил, что нечаянно дошел до пятого этажа… Ну вот, дальше идти некуда. Три двери. В какую же позвонить? Подскажи, интуиция.

Да в любую. И притом быстрее, без трусости!

Словно шпагу в сердце противника, вонзил палец в кнопку звонка. Сейчас же раздалось: «Однозвучно гремит колокольчик…» Не слова, конечно, а мелодия. И невольно Олег нажал еще раз. В ответ: «Степь да степь кругом…»

Ну, ничего себе!

Хотелось, по правде говоря, телебомкнутъ и в третий раз. Не стал, и тут действительно сработала интуиция, которой, по утверждению некоторых, в природе нет, но которая, однако же, очень даже есть! А дело в том, что Олег почувствовал: его разглядывают в дверной «глазок». Видеть он этого не мог, слышать — тоже ничего не слышал. А вот интуиция ему это говорила!

Глава XXVI Майка

И она, кстати сказать, не ошиблась. Потому что через две-три секунды дверь открылась. На пороге стояла девочка, довольно симпатичная, кстати. Белокурая, с черными, вернее даже ярко-черными, глазами, очень красными губами, стройная, спортивная такая, в коротком зеленом халатике и тапочках с загнутыми носами. Такие в Казани — по крайней мере, где они выступали прошлой весной, — называют чувяками.

При этом глаза девочкины полны были огромного удивления и… честное слово, пожалуй, радости. А красно-алые губы растягивала робкая и радостная улыбка.

— Здравствуйте! — медленно проговорила девочка.

— Здравствуйте, — буквально как дятел, повторил Олег.

— Вы ко мне? — в голосе ее звучала надежда. Олег вообще-то не привык с девчонками своего возраста разговаривать на ВЫ. Но и говорить ТЫ, когда тебе выкают, тоже получилось бы как-то не того.

— Мне у… вас спросить кое-что надо. — Олег старался держаться поувереннее, хотя абсолютно не понимал, в связи с чем такое удивление и такая радость у девочки, которую он видел впервые в жизни.

Она же продолжала его удивлять:

— А может, вы пройдете?.. Хотя бы на минутку!

— Да… пожалуйста… Фигня какая-то!

Между тем девочка отступила назад, своим взглядом и улыбкой как бы втягивая Олега в квартиру. И вот он уже оказался в прихожей.

— Вот, возьмите, пожалуйста, тапочки…

То есть ему предлагали пройти в дом.

— Может, вы хотя бы чашку чаю выпьете? — и с такой робостью, с такой надеждой.

Продолжая абсолютно ничего не понимать, он вошел за девочкой на кухню… А вы, конечно, знаете, какие они бывают в пятиэтажках: два таракана еще разойдутся, а трем уже тесно!

— Садитесь, пожалуйста!

Потому что когда он стоял посреди этого крохотного пространства, им вдвоем было не разойтись.

— Благодарю вас!

Олег сел… В этом Чашкине удивительно гостеприимные люди! Девочка впервые видит человека — и вдруг такой прием.

А милая хозяйка, поставив чайник на плиту, села напротив Олега, улыбнулась принужденно:

— Вы… вы только извините, пожалуйста… Вы не могли бы мне дать автограф?

Тут он начал кое-что понимать. Но все-таки не мог поверить в происходящее.

— Автограф?..

— Но ведь это вы вчера в цирке?..

Вот она, земная слава! Тебя уже узнают, да и кто — весьма симпатичные девчонки! Сколько ни старался, однако Олег не мог не улыбнуться. Девчонка уже подала ему очень аккуратненький такой, в кожаной обложке, блокнотик, где половина страниц была уже истрачена на автографы знаменитостей. Каких — не стоит подробно останавливаться, но скажем так: почти всех, кто за последние два года побывал в Чашкине.

Не без удовольствия Олег взял протянутую ему гелевую ручку… Однако за удовольствия надо платить, увы. Приятно оставить росчерк пера. Но ведь надо и понять, что «расчеркивать»: не получилось бы глупо!

— А вас как зовут?

— Коровкина Майя, — ответила она, зардевшись.

Чего бы написать такое?.. Эх!

А вы тут не смейтесь и не улыбайтесь! Попробуйте когда-нибудь сами оказаться в таком положении, увидите, как будете себя чувствовать.

И ведь долго думать тоже нельзя! Вот, скажут, знаменитость называется: на простой автограф не горазд!

И тут его осенило… с испугу. Он написал: «Майе в январе. Олег Серегин». И потом быстренько нарисовал как бы карикатуру (потому что по-настоящему-то рисовать не больно умел) — себя на пони Леве.

И неожиданно получилось довольно-таки классно! Настроение сразу поползло вверх. А Майка была просто в восторге. Она рассмеялась от удовольствия, покраснела, закрыла свой блокнотик, потом снова его открыла, посмотрела на Олега такими глазами, что запросто может закружиться голова:

— Спасибо вам огромнейшее!

Замерла на секунду, как говорится, в немом восторге. Но потом вспомнила, что надо выполнять свои хозяйские обязанности — поставила на стол вазочку с печеньем, сахарницу и банку растворимого кофе «Пеле».

Тут и чайник вскипел. Но Майка не замечала этого. Умоляющими глазами она смотрела на Олега:

— Вы можете выполнить одну мою просьбу?!

— Ну-у…