Близнецы и Робин Гуд

А трамвай-то оказался очень милым —- не заставил себя долго ждать. Здесь вообще транспорт работал как часики — Москве и Санкт-Петербургу бы у Города поучиться! Когда Ольга выскочила на нужной ей остановке, то могла точно предполагать, что опоздала к «началу спектакля» не очень намного. С джшговских колес даже не успел свалиться налипший на этой полусельской улице снег.

Ольга подбежала к калитке, постояла секундочку в раздумье. Открывать? А если собачен-ция — на нее? По идее, должна быть привязана, потому что, когда братья открывали и впускали гостей, они собачку должны были убирать. Хотя как раз ее лучше было бы им оставить. Но ведь Жеребцовы вовсе не собирались ссориться с такими «гостями».

Ольга тихо вошла во двор. Цементная гладкая дорожка вела к дому, а где-то на середине ответвлялась к сараю. Куда же ей пойти? К сараю, конечно. Хотя и видно было, что на дверях его висел тот знаменитый замчище.

Что она собирается делать дальше, Ольга не знала. Абсолютно!

Но она точно знала: надо быть поближе к событиям. А то, что события будут происходить в сарае, она не сомневалась. Теперь надо было как-то спрятаться. А спрятаться было негде. Потому что это было место, из которого хозяева тянули все возможные соки. Под уже сильно стаявшим снегом угадывались прошлогодние грядки и гряды, которые остались после уборки картофеля. Рядок голых кустов смородины не то еще чего-то тоже служил плохой маскировкой. Еще на участке было несколько яблонь. Но и за ними, голыми, конечно, не спрячешься.

Ольге ничего не оставалось, как только обежать сарай и тихо стать с противоположной стороны... Вернее, не стать, конечно, а присесть на корточки, потому что с крыльца дома ее запросто можно было бы увидеть.

Но это если приглядываться. А братьям и шедшим за ними бандитам было не до'приглядок. Жеребцов-старший, Серафим, хотел было что-то сказать, но парень в кожаной куртке, которого Ольга до этого не видела, шофер, наверное, стукнул его по-каратистски выгнутой ладонью в затылок, и бедный Жеребцов чуть не пропахал по своей шикарной дорожке носом.

Сквозь щели сарая не так уж хорошо все было видно. А потом Ольга и вовсе перестала подсматривать. Она легла на снег. И только слышала, как эти мафиози приказывали братьям: «Открой! Лезь! Эту открой!», и она с ужасом поняла, что бандиты пользуются ее рассказом. Хотя она, естественно, совершенно не питала к братьям Жеребцовым ни капли уважения, все же ей было противно, что они попались из-за нее.

Вернее, так: пусть бы их «взяли за хобот», но нормальные милиционеры, а не эти бандюки. Они, быть может, еще хуже самих Жеребцовых, которые обворовывали мертвецов!

На какое-то время звуки стихли, потому что вся эта компания спустилась на самое дно «могилы». И тогда безумная мысль забегала у Ольги в голове: закрыть их там и вызвать милиционеров. Она вскочила со снега, припала к щели... Ничего не выйдет! В сарае остались двое: дядя

Петя и шофер. Они стояли над ямой, не произнося ни слова, потому что им совсем не хотелось говорить друг с другом.

На лице у мафиозного шоферюги было нетерпение, а дядя Петя... даже и не скажешь, как называть то чувство, которое проступало на его лице сквозь маску напускного спокойствия и поддельную полуулыбку — досада, страх? А может, чувство, что он свалял большого дурака, связавшись с «.брателлами». Так оно, кстати, потом и оказалось.

Прошло еще минуты три-четыре, и вот из люка показался младший, Николай. Он тащил то, что Ольга приняла за мешок. Это был брезентовый, очень старый чехол от чего-то военного, потому что вещь эта была «защитного», то есть зеленого цвета. Только чрезвычайно выцветшего.

Николай поставил чехол на землю и вдруг изо всей силы ударил стоящего рядом шофера по ноге, по коленке. Казалось, Ольга прямо слышала, как у того что-то хрустнуло. Бандит заорал и завалился на бок. Да так неудачно, что придавил вылезавшего за ним Бригадира. В результате оба покатились по ступенькам вниз.

— Серафимушка! —- закричал Николай. — Сюда скорее!

Однако его победе не суждено было восторжествовать. Потому что дядя Петя, которого никто не принимал в расчет, вдруг взмахнул костылем и треснул, притом очень ловко, Николая по шее. Тот, не издав ни единого звука, рухнул на вылезавшего из подвала Серафимушку. И братья тут же укатились обратно в могилу, в объятия к мафиози.

Что там происходило, Ольга могла только догадываться — по истошным крикам обоих братьев. Дядя Петя в это время расстегнул чехол и стал поспешно набивать себе карманы золотыми зубами. Причем делал он это как-то очень ловко и одновременно очень... отвратительно!

Но при этом дядя Петя чутко прислушивался к тому, что происходило в подземелье. И едва крики замогильной драки стали приближаться к поверхности, он стремительно, цепкими пальцами вставил пуговицы в заскорузлые от времени петли и отскочил в сторону, прислонился к стене. Ольга даже невольно отпрянула — так близко от нее был этот неприятный, двуличный человек.