Близнецы и Робин Гуд

Ой, братуха! Как хорошо-то! Как замечательно! Ведь мы с тобой миллионеры, миллионеры, миллионеры! — и Николай буквально запрыгал на краю погреба.

Не говори так часто «миллионеры», а то получатся «миллиционеры»! — и из ямы донесся самодовольный смешок.

Как же мы все это с тобой вывезем-то, а?.. На доллары будем менять, что ли?

Конечно, надоллары1

Так ведь уж больно стремно это...

Сумеем, ничего. Сейчас, Никола, не про это надо думать! Пусть у тебя душа болит, как нам все оттуда взять!

Ой, холодно очень в это болото лазить. Холодно, братушка!

Ничего, вытерпишь! Зато как заживем-то, а, представляешь?

Тут они захохотали. Старший брат глухо, из-под земли, словно покойник. А младший вторил ему, подхохатывал, словно бес, и при этом он не мог удержаться, топотал ногами. И это было жуткое представление.

Чтоб хотя бы не смотреть на них, Ольга снова аккуратно легла на балку. Но жеребячий жереб-цовский регот легко долетал к ней. Фанера скрипнула под Ольгиными боками, и не раз- Но братья теперь ничего не замечали, словно загипнотизированные.

А может, и правда загипнотизированные?

Глава XIII

СЛЕПАЯ

Они оставались в сарае довольно долго — переговаривались, пересмеивались, перехркживались. И, судя по тому, что говорили они как-то отрывисто, Ольга поняла: братья Жеребцовы радостно толкались плечами.

Потом вдруг Серафим сказал: — Все, Коля, баста! Утри с рыла счастье. Там уже могут видеть, понял?

Он говорил при этом не как все, а: «пон'ял». В другое время эта ошибка рассмешила бы Ольгу. Сейчас она показалась какой-то зловещей. Скажем, если б Кощей Бессмертный шепелявил, это вряд лй вызвало бы у вас улыбку, ведь так?

Наконец замок лязгнул. Ольга невольно представила себе, как он сжал свои мерзкие акульи зубы. Хотя замок-то ни в чем не виноват. Просто исполнял свою работу, не различая, у хороших людей он служит или у плохих.

Но еще какое-то время она сидела у себя... на потолке, словно муха — ждала, правда ли они ушли, а может, вдруг вернутся ни с того ни с сего. Потом тихонечко свесилась вниз — все спокойно. Повисла на руках и мягенько спрыгнула на пол. Она ведь была гимнастка что надо, такие трюки умела делать, в таких номерах участвовала... Ну и что?! А то, что ей нужно взять себя в руки и подумать, как она с ее данными будет отсюда выбираться.

Стоп! Сейчас вообще об этом нельзя думать — ни грамма. Ведь она должна заниматься разведкой! И Оля подошла к горе всяческих металлических штук. А где же дверца в земле? И почти сразу увидела ее. Дверца была сделана довольно хитро. В смысле: кто не знает, что тут подполье, ни за что не догадается. Потому что завалена — замаскирована всякими медными и оловянными «железяками». Но если присмотреться, они, каждая, были прихвачены к крышке, которая сама была сколочена из как бы очень старых досок. И такие же доски валялись там и сям на земляном полу, как это обычно бывает в сараях.

Ольга попробовала приподнять эту крышку-дверку... Куда там! Даже и не старайся. Дверка, во-первых, была дико плотно пригнана, а во-вторых, эти медяшки, оловяшки, бронзовяшки и прочее, прибитые и привинченные для маскировки, весили будь здоров сколько.

Тут Ольга поняла наконец, почему братья Жеребцовы не сдают эту гору, которая явно стоила бы немалых денег. Она тут лежит для отвода глаз1

Ну хорошо, лежит себе и лежит. А что же Ольге-то делать? В порыве отчаяния она схватилась за крышку... Ой, ведь говорили ей — и мама и бабушка, — что девочкам тяжелое поднимать не стоит. Но делать нечего!

И вспомнила своего деда, который — наоборот — учил Олежку, как поднимать штангу. Вот он берется за ту железную палку, которая, как известно, называется гриф. Думает о том, как сейчас станет поднимать эту тяжесть и ни за что не даст ей упасть на землю. И одновременно кричит, выдыхая из себя: «Х-хааа!» После этого штанга обязана подниматься!

Это все Ольга напомнила себе, ухватившись за дверку... И та заскрипела протяжно. Тяжело стронулась с места — и пошла вверх! И тут уж Ольга ее не упустила. Да и дверца почти сразу потеряла свой вес. Ведь все-таки это была не штанга.

Уф, Ольга посидела, подышала над открывшимся ходом... Еще и потому, что не так-то просто было решиться туда лезть. Ступени какие-то необычные — земляные. Уползают в темноту.

Ольга вспомнила книжку, об авторе которой она, конечно, представления не имела. Между прочим, так почти всегда бывает с бедными авторами: пишут-пишут, стараются-стараются, а как там его зовут-величают? То ли Антон Иванов, то ли Сергей Иванов, то ли Иван Сергеев, то ли вовсе Иван Сергеевич... Тургенев.

Тут Ольга не помнила даже названия. Но книжка тем не менее была интересная — про фараоновские, египетские пирамиды. Какие там на многочисленных и очень длинных ходах придумывали ловушки. То ступенька проваливающаяся, то пружина, которая мечет в идущего копье, то ненадежно висящий на потолке камень. Чуть шаг сделал, он тебе на башку ка-ак шарахнет!