Близнецы

– Нет. Возможно, это будет еще один способ развлечь меня? – шутливо попыталась угадать Мелани. – Нет. Почему? – добавила она, заметив на его уверенном красивом лице тень несвойственного ему сомнения.

– Потому что я не могу читать. Вероятно, тебе следует об этом узнать. – «Для твоей же безопасности».

«Не можешь читать? Что это значит?»

– Ты хочешь сказать, что недостаточно хорошо читаешь? – В голове Мелани крутились мысли, она искала доказательства. Она никогда не видела, чтобы Джейсон что-то читал. Но в то же время, почему она должна была это видеть? Потом она вспомнила тот день, когда встретила его в музее и шутила над ним, что он слушает записанную на магнитофон экскурсию. Шутила над ним.

– Я вообще не умею читать. Я могу написать только свое имя.

– Должно быть, тебя это ужасно расстраивает, – тихо сказала Мелани словно самой себе.

– Это немного обескураживает, – признался Джейсон.

– Ты это понял в этом году?

– Я придерживался такого мнения первые двадцать два года моей жизни. – «До тех пор, пока не обнаружил способности к живописи». – Теперь же я практически не вспоминаю об этом, пока не возникнет что-то чрезвычайное, как, например, программирование этих телефонных аппаратов.

– Считай, что они уже запрограммированы. Я займусь этим после экскурсии по дому.

Мелани улыбнулась и благодарно кивнула Джейсону, когда он повел ее по элегантному особняку. Каждая комната в доме представляла собой произведение искусства в определенном стиле и эталон изысканного вкуса. По всему дому на всех стенах висели удивительные картины.

В конце концов, поскольку до этого Мелани издали молча любовалась живописными полотнами, она подошла к одной из картин поближе. На ней была изображена драматичная сцена – неистовый шторм – в мрачных серых тонах. Мелани почувствовала силу разбушевавшегося, яростного океана, ведущего борьбу с грозным черным небом. Мелани смотрела на картину в течение нескольких минут, прежде чем ее взор упал на подпись.

– Ты написал это?

– Да.

– Неудивительно, почему твое неумение читать доставляет тебе всего лишь небольшие неудобства. Как ты талантлив, Джейсон!

– Спасибо.

– Пожалуйста! А кто такая Мередит? – Рядом с картиной Джейсона висела красивая, яркая картина, изображающая цветущий сад с розами, – она была подписана именем Мередит Синклер.

– Моя мать. Наши стили похожи. Ее картины немного больше в пастельных тонах, немного мягче, чем мои, – задумчиво ответил Джейсон. Есть основания для такой разницы в их стилях. Глаза Мередит не видели того неистовства, шторма, смерти в тот летний день, когда это увидел Джейсон…

– Твоя мать. Это значит… вы с Чарлзом выросли в Уиндермире? – Мелани повернулась, чтобы посмотреть в глаза Джейсону. Когда она обернулась, ее охватила слабость, подступившая, как всегда, внезапно. – О…

Джейсон поспешно проводил Мелани до софы и помог ей лечь.

– Кстати, в продолжение нашего разговора о неудобствах, – сказала Мелани, после того как туман в ее голове немного рассеялся. – Эта слабость наступает без всякого предупреждения.

– Думаю, ты слишком торопишь события и выходишь за рамки своих возможностей, – ласково отметил Джейсон. – Ты не хочешь полежать здесь некоторое время? Я помогу тебе устроиться поудобнее.

Чарлз позвонил в Уиндермир как раз тогда, когда зимнее солнце клонилось к закату.

– Она чувствует себя хорошо, – улыбнулся Джейсон, глядя на Мелани. – Она все время с тоской смотрит на пляж и говорит о беге трусцой. Как…

Мелани наблюдала за Джейсоном, пока он обсуждал со своим братом-близнецом деловые вопросы, касавшиеся «Издательской компании Синклера».

– Она рядом, – сказал Джейсон через пятнадцать минут. Джейсон протянул трубку Мелани и тихо вышел из гостиной.

– Здравствуй, Чарлз.

– С тобой все в порядке?

– Да. – «А с тобой?» – Здесь так красиво.

– Гм. Я только что разговаривал с Брук. Она получила внушающих размеров посылку для тебя из Лейк-Форрест.

– Это от Гейлен.

– Брук сказала, что завтра им с Эндрю придется провести целый день в зале суда, поэтому она не сможет навестить тебя до воскресенья.

– Брук следует отдохнуть. Я чувствую себя прекрасно.

– Я подумал, что смог бы привезти тебе посылку завтра.

– О! – «Да, привези, чтобы я смогла сказать тебе, что верю в тебя, и доверяю тебе, и люблю тебя… Нет! – Вид ужасных шрамов так ясно возник перед глазами Мелани. – Не приезжай. В этом нет никакого смысла».

– Можно это воспринимать как «да»? – В голосе Чарлза затаилась надежда. «Доверься мне, Мелани».

– Да, – прошептала она.

Назначенная полицией медсестра пришла в Уиндермир в девять часов утра в субботу.

– Ну вот, наконец, все эти повязки больше не нужны, – заявила она, а потом осторожно сняла бинты и тщательно осмотрела раны.

– Не нужны? – удивленно спросила Мелани. Не лучше ли держать эти шрамы закрытыми все время? Не лучше ли спрятать это уродство навсегда?

– Нет. Но на животе, там, где был сделал разрез во время операции, повязку пока оставим. Уберем, когда сниму швы в понедельник. Остальные повязки вам не нужны. Шрамы заживают прекрасно. Никаких признаков воспалительного процесса.