Близнецы

– Но я не могу ничего делать. Я такая слабая. – Мелани сказала ему о слабости, но не о боли. Ей не хотелось говорить Чарлзу о боли, которую она испытывала.

– Это пройдет.

Чарлз в течение нескольких минут расчесывал ее волосы молча.

«Скажи ему, Мелани. Даже если он уже знает, тебе нужно сказать ему это».

– Чарлз?

– Да?

– Прости меня за те слова, какие я сказала тебе на том банкете в честь Дня святого Валентина.

Чарлз перестал расчесывать ее волосы и опустился перед Мелани на колени. Он всматривался в золотую завесу ее волос, пока не встретился взглядом с ее глазами.

– Прости за то, что причинил тебе боль. За всю боль, – с трудом произнес Чарлз, словно нес на своих плечах все те же страдания, которые ей пришлось пережить, включая ужас Манхэттенского Потрошителя.

– Все хорошо. Я в порядке. – «Теперь в порядке, потому что ты здесь. Но когда я выздоровею и ты снова уйдешь… Я не могу думать об этом».

Чарлз взял ее лицо в свои ладони.

– Могу я рассчитывать на этот танец с тобой? – «Могу я рассчитывать на эту жизнь, на эту любовь?»

– Да.

Чарлз поднялся и нежно привлек Мелани к себе. Он прижал ее руки к своей груди, потому что чувствовал, что она не сможет поднять их к его шее. Потом он обнял Мелани и крепко прижал к себе, подняв ее на ноги, поддерживая ее, когда они начали тихо качаться вместе.

– Я делаю тебе больно? – Его губы касались ее чистых золотистых волос.

– Нет, – прошептала она, уткнувшись ему в грудь. «Мне больно, все мое тело ноет». Но сквозь эту боль проступало ощущение чего-то удивительного. Помимо этой боли, был Чарлз. Его руки, его ладони, его губы, его тело, его тепло, его сила. Чарлз. Все остальное не имело значения.

Если бы только это мгновение могло длиться вечно.

Но этого не могло быть. Слабость внезапно и без предупреждения нахлынула на нее, она почувствовала неимоверную усталость, которую в отличие от боли не могла ни перебороть, ни контролировать. Мелани могла одержать верх над болью, но не над слабостью. Слабость побеждала ее каждый раз.

Чарлз сразу же почувствовал ее состояние – тело Мелани задрожало и обмякло. Быстро взяв Мелани на руки, Чарлз положил ее на кровать.

– С тобой все в порядке? – беспокойно спросил он ее. – Позвать врача?

– Нет, Чарлз, – успокоила его Мелани, глядя в темно-карие глаза. – Это происходит все время.

– Мне не следовало…

– Нет, следовало. – Мелани заставляла себя не закрывать глаза еще некоторое время. Это была ее маленькая победа над усталостью, слабость требовала, чтобы она заснула сейчас же. Мелани посмотрела на Чарлза. – Спасибо, – прошептала она.

Мелани не знала, было ли это ее страстным желанием, или началом счастливого сна, или реальностью. Она чувствовала это так, словно это была реальность. Она чувствовала прикосновение его губ, таких нежных, таких страстных, – губ, слегка касавшихся ее тела, когда она засыпала.

Мелани проснулась через два часа. Чарлза не было. Но воспоминания наполняли ее теплом, радостью и надеждой. Может быть, она скоро выйдет из больницы. Может быть, они смогут начать все сначала…

Мелани встала с кровати и подошла к раковине, над которой висело маленькое зеркало. Ей нужно было посмотреть, скоро ли это произойдет. Несомненно, раны почти зажили…

Она потянула за широкий бинт, который поддерживал края огромной повязки поверх ее левой груди. Повязка упала, обнажив толстый фиолетово-розовый рубец, от которого сморщилась кожа и изменилась форма груди, бывшая когда-то восхитительной, округлой, твердой и гордой. Теперь из-за этого жуткого шрама грудь растянулась и приняла новую, уродливую форму.

Мелани смотрела на себя в ужасе.

Нет. Нет!

Мелани почувствовала, как умирают ее мечты. Они с Чарлзом больше никогда не смогут быть вместе.

Все кончено.

Глава 27

Когда вечером в шесть часов Брук приехала в больницу, она увидела, что Мелани в отчаянии смотрит на свои руки.

– Мелани?

– О, Брук, привет, – тихо сказала Мелани.

– Ты выглядишь прекрасно.

Брук сразу же обратила внимание, как блестят золотистые волосы Мелани. Когда она подошла ближе, то увидела слезы на глазах сестры.

– Мелли, что случилось? – ласково спросила Брук.

В ее голосе было столько нежности, что слезы с новой силой хлынули из глаз Мелани. Она покачала головой, не в силах произнести ни слова. Брук села на кровать рядом с сестрой, положила руки на плечи Мелани и стала ждать. Наконец Мелани заговорила.

– Брук, я видела, как выгляжу теперь, – с горечью прошептала она. – Я заглянула под повязки. Ты даже не представляешь…

– Я знаю, Мелани. Один раз я находилась здесь в то время, когда тебе меняли повязки. Ты в это время дремала.

– Тогда ты знаешь, как это уродливо.

– Шрамы только начинают заживать. Врачи говорят, что на их месте останутся тонкие белые полоски.

– Тонкие белые полоски по всей груди и на животе, – пробормотала Мелани. Потом ее глаза вспыхнули. – И ты прекрасно понимаешь, Брук, что они не будут тонкими. Ты видела их. Они останутся широкими и уродливыми навсегда!

– Ну, в таком случае тебе не стоит больше демонстрировать купальные костюмы, – деликатно предложила Брук.