Близнец тряпичной куклы

— Его все боятся, даже Аркониэль. Я привык к нему, вот и все. — Тобину хотелось пообещать Ки, что Брат больше никогда не навредит ему, но в этом он еще не был уверен, а лгать не хотел.

Ки встал на колени и коснулся рукой лба и сердца в солдатском приветствии.

— Все равно я считаю, что ты — храбрец, и если ты принимаешь мою службу, то я клянусь Сакором и Иллиором, что буду верен тебе до смерти.

— Я принимаю твою службу, — сказал Тобин, чувствуя себя глупо, но одновременно испытывая гордость. У Ки не было меча, который он мог бы протянуть Тобину, поэтому они просто пожали друг другу руки, а потом снова закутались в одеяла.

Тобин, хоть и был еще ребенком, понял, что между ними свершилось нечто важное. До смерти, сказал Ки. Эти слова вызвали у Тобина мечты о том, как они с Ки плечом к плечу скачут в бой под знаменем отца Тобина.

Нужно только, чтобы кукла оставалась спрятанной. Нужно, чтобы никто не узнал, что происходит в башне.

Там моя мама, запертая в башне.

Пережитый недавно ужас снова обрушился на Тобина, и он прижался спиной к Ки, радуясь, что рядом кто-то есть. Он никогда больше не пойдет в башню. Там Ариани, она ждет возможности поймать его. Но дверь в башню заперта, и Брат никому не позволит туда войти.

Брат предостерег его, и теперь никто не узнает его секрета. У Ки никогда не будет такого выражения лица, какое показал Тобину Брат в видении.

— Тобин, — сонно пробормотал Ки.

— Что?

— Ты говорил, что этот твой призрак — мальчик?

— Да. Я называю его Братом.

— А-а… А то я слышал, что это девочка.

— Э-э…

Тихое посапывание Ки наконец усыпило Тобина, и ему приснился сон о том, как они с Ки едут на запад, чтобы увидеть Эро и море.

Глава 24

После того как обитатели замка закончили свои дневные дела, Аркониэль предложил Айе пройтись по лужайке, как они с Риусом гуляли за два месяца до того. В ту ночь над лужайкой кружили летучие мыши, в траве мерцали светлячки, у берега квакали лягушки.

Сегодня и лужайка, и лес были безмолвны, лишь изредка в лунном свете с охотничьим криком пролетала сова. Было очень холодно, и резко очерченные тени волшебников ложились на покрытую инеем траву. Айя и Аркониэль двинулись по тропинке, протоптанной вдоль берега работавшими в замке строителями. Лес и далекие горы сияли белизной в лунном свете, вдали у немногих шатров каменотесов, еще не покинувших замок, тлели угли костров. Большая часть работ уже была закончена, и рабочие собирались уезжать, беспокоясь о том, чтобы добраться до города прежде, чем выпадет снег.

Утренняя встреча с Лхел все еще занимала мысли Аркониэля. Прогуливаясь с Айей, молодой волшебник пытался найти слова, которые точно описали бы случившееся.

— Что ты думаешь о своем новом занятии? — спросила Айя прежде, чем Аркониэль решился заговорить о Лхел.

— Мне кажется, что я не очень умелый учитель. Тобин совсем не любит моих уроков, насколько я могу судить. Ему подавай только занятия военным делом и охоту. Он ни о чем другом не говорит, как только о том, что станет воином. — Даже наедине друг с другом они продолжали соблюдать осторожность и говорили о Тобине как о мальчике.

— Значит, он тебе не нравится?

— Ничего подобного! — воскликнул Аркониэль. — Он умненький, а уж скульптор какой замечательный! Видела бы ты фигурки, которые он вырезает. По-моему, мы больше всего были довольны друг другом, когда вместе наблюдали за работой ремесленников и строителей.

Айя усмехнулась.

— Значит, все-таки не только «военное дело и охота»? Умный учитель должен найти способ воспользоваться подобными интересами. Чтобы построить арку или распланировать фреску на стене, нужно хорошо знать математику. Составление красок — это уже почти алхимия. А чтобы правильно изображать живые существа, требуется много знать о них.

Аркониэль поднял руки, признавая свое поражение.

— Да, я вижу: я был совершенным чурбаном. Постараюсь начать с ним все заново.

— Не суди себя слишком сурово, мой мальчик. В конце концов, ты учишь не юного волшебника, а будущего вельможу. Даже став правителем, Тобин никогда не будет нуждаться в тех же знаниях, что и мы. Половина жителей Дворцового холма не может написать ничего, кроме своего имени. Должна сказать, что очень одобряю взгляды Риуса на грамоту: в Эро только и слышишь, как благородные господа и дамы называют ее делом писцов. Стоит научить всех этих красавиц читать, и половина образованных купеческих дочерей окажется не у дел. Нет, ты продолжай начатое и научи Тобина, чему сможешь, в тех областях, которые ему пригодятся в будущем. История и география — ты ведь хорошо их знаешь. Мальчику нужно бы хоть немного поучиться музыке и танцам, прежде чем ему придется явиться ко двору…

— Ты что-нибудь слышала? Думаешь, его скоро туда потребуют?