Близко, нежно, навсегда. Как создать глубокие и прочные отношения. Теория привязанности

Хотя на развитие гиппокампа и требуется какое-то время, в целом наш мозг приходит в мир весьма хорошо приспособленным. Это такой «упитанный новорожденный». В нем целое множество запасных клеток — потенциальных возможностей для развития — на всякий случай. В этом смысле человеческий мозг «настроен позитивно» — он способен подстроиться под любой возможный сценарий. Если ребенок растет в просоциальной семье, в обстановке отзывчивости, безопасности, игры и защищенности, те части мозга, которыми мы с рождения обеспечены для защиты, отходят на второй план, и начинается усиленное развитие отделов, отвечающих за взаимоотношения. Такой ребенок не склонен постоянно сканировать окружающую обстановку на предмет опасности. Он не проявляет хроническую настороженность и готовность к защитным реакциям. Взрослея, он привыкает доверять окружающим, в отношениях ждет от другого человека хорошего отношения и отзывчивости. Те части мозга, которые соответствуют надежной привязанности, хорошо развиты, структурированы и доступны.

Но что, если вы росли в неидеальной обстановке? Может, вы родились в зоне военного конфликта, или ваши родители страдали от зависимости или тяжелой депрессии. Или воспитывавшие вас взрослые проявляли насилие и внушали вам страх. А может, у ваших воспитателей была своя непроработанная травма, и они жили в страхе и отстраненности. В такой ситуации мозг «замораживает» отделы, отвечающие за надежную привязанность, и сосредоточивается на развитии оборонительных средств. Чтобы справляться с ситуацией и отвечать на опасность извне, защитные реакции становятся гипертрофированными. Так детский опыт отношений формирует наш мозг.

Без сомнения, это очень практичный и рациональный подход. Если от окружающих нужно защищаться, лучше иметь развитую систему радаров, способную уловить малейший признак опасности. Но позже, в отношениях, основанных на безопасности и поддержке, нам сложно. Детьми мы все адаптируемся к тем взаимоотношениям, в окружении которых растем. Обычно это происходит бессознательно и запечатлевается на телесном уровне. И позже мы строим взаимодействие с другими людьми согласно тому, что хранится в нашей имплицитной (иначе — процедурной) памяти. Именно она определяет все наши мысли об окружающем мире. Это объясняет, почему мы порой ведем себя определенным образом или испытываем чувства, которые кажутся неуместными или неадекватными. Неважно, какие истории об отношениях в раннем детстве подбрасывает нам декларативная память; если наша нервная система сформировалась в обстановке постоянной опасности, впоследствии многие события в жизни будут вызывать у нас защитные реакции и потребуются некоторые усилия, чтобы настроить себя на надежную привязанность вопреки детским установкам. А по-настоящему сильное потрясение может вызвать у нас реакцию замирания — мы теряем способность двигаться, говорить, слышать. Таким образом, психические травмы оказывают глубокое влияние на наше функционирование в обществе — нашу «социальную вовлеченность», по выражению профессора психиатрии Стивена Порджеса, создателя поливагальной теории[9].

Защитные реакции действительно пригождаются нам в повседневной жизни, когда мы сталкиваемся с реальной опасностью. Но иногда хочется немного приглушить их чрезмерную активность. Наша цель — научиться успокаивать «тревожный центр» мозга — миндалевидное тело — и активировать медиальную префронтальную кору, которая обеспечивает конструктивное взаимодействие с людьми.

Психолог и лектор Рик Хансон, автор книг, посвященных нейропсихологии и осознанности, говорит о том, что мозг человека от природы больше склонен видеть угрозу и реагировать страхом, поскольку его главная задача — обеспечить нашу безопасность[10]. Даже в этом можно найти положительные стороны. Нам, как взрослым, стремящимся к надежной привязанности со всеми ее плюсами, такая тенденция указывает на необходимость больше фокусироваться на том хорошем, что случается в жизни. Именно поэтому в своей работе с клиентами я уделяю так много времени корректирующему опыту — в этой книге вам встретится множество примеров.

Но не столь важно, рассчитывает наша нервная система больше на угрозу или на безопасность, потому что глубоко под сформировавшимися моделями человеческий мозг обладает нейропластичностью. Проще говоря, он умеет развиваться и подстраиваться. Это значит, что во взрослом возрасте мы можем влиять на нервные пути в нашем мозге, приучая их к надежной привязанности. Мы изначально приспособлены исцеляться. Даже если наше детство было далеко от идеального, в нас биологически заложена модель надежной привязанности. Остается только выяснить, что мешает ей заработать и что можно сделать, чтобы именно ее паттерны возобладали. Наша задача — добраться до надежной привязанности внутри себя и вытащить ее на свет, чтобы с ее помощью справиться с любыми травмами отношений или потерей контакта с близкими — или хотя бы стать сильнее и быстрее восстанавливаться после таких потрясений.