Ближний круг

– Слушаюсь, господин старшина! – Роська соскочил с кадушки и скомандовал. – Десяток, за мной!

Мишкин крестник был на удивление бодр, даже весел, опасность как будто преобразила «святошу» в того самого Роську, которого Мишка помнил по Турову.

«Так, что теперь? Десяток Артемия! Он ничем не занят, надо бы посты выставить и дозор на дорогу… Стоп, вспомнил! Ребят Первака мало было! Трое с одной стороны (одного тот амбал зарубил), один за домом (пристрелил того амбала) и двое с другой стороны. Шесть, а где еще четверо? И сам Первак?»

Первак сидел на земле, поддерживаемый отроками, тут же валялся шлем, крепко попорченный сильным ударом, скорее всего, топора. Рядом на коленях стоял Матвей и перевязывал Перваку голову.

– Как он? – спросил Мишка.

– Жить будет… если не помрет! – зло отозвался Матвей. – Домой его надо, к Юльке, а еще лучше, к Настене.

– Еще раненые есть?

– Куча!

– Тяжелых много?

– Да не знаю я! Учился мало! Зови Илью с острова, я не управлюсь!

– Прекратить истерику! – гаркнул в ответ Мишка. – Сейчас за угол отведу да рыло начищу! Зовешься лекарем, так лечи, нечего тут сопли размазывать! Приказываю заниматься только тяжелоранеными, легким ребята помогут сами, на то их вы с Юлькой и учили!

Матвей ничего не ответил, только ниже склонился над Перваком.

– Вторуша! Ты где? – позвал Мишка.

– Младший урядник Варлам здесь, господин старшина! – раздался сзади голос Вторуши.

– Принимай командование десятком вместо брата.

– Слушаюсь, господин старшина.

Мишка вернулся к воротам и увидел, как Демьян с Тарасом вносят во двор убитого отрока Сильвестра – стрела, пробив бармицу, вошла под скулу, а вышла через шею. Около крыльца сидел на земле наставник Глеб и держался рукой за окровавленное лицо.

«Ну я же говорил, что нельзя напротив двери стоять. Говорил или только подумал? Блин, только подумал, не до разговоров было, да и послали бы меня с моими советами. Наставники… самих наставлять надо».

Мишка откинул с лица бармицу и свистнул: «Урядники, ко мне!» Поймал за руку первого попавшегося отрока и приказал:

– Помоги наставнику Глебу, Матвей занят… Погоди-ка, Дударик? Ты что здесь делаешь?

– Я, дядька Михал, за вами… потихонечку…

– Я же запретил тебе! Вернемся – тридцать розог! И в темницу на десять дней!

– Слушаюсь, господин…

– Иди Глеба перевязывай, потом подойдешь к Матвею, назначаю тебя его помощником. Пошел, малявка!

Дударик уныло побрел к Глебу, вытаскивая из подсумка рулончик полотна для перевязки.

– Урядники! Все здесь? Доложить о потерях!

– Первый и второй десятки, старший урядник Дмитрий. Все целы.

– Третий десяток, урядник Артемий. Один не то чтобы раненый, но… как бы сказать…

– Что? Обгадился, родил с перепугу, уши отпали? – вызверился Мишка. – Чего ты мямлишь?

– Баба Ефрему рассолом в морду плеснула, – объяснил наконец Артюха, – сейчас ему глаза промывают, но не знаю, что выйдет.

«Рассолом вроде бы не страшно, вот если бы уксусом. Винного уксуса ЗДЕСЬ нет, но есть яблочный, не менее ядреный… Не о том думаете, сэр!»

– Ладно, дальше!

– Четвертый десяток, урядник Демьян. Один убитый, один раненый, легко, один расшибся, но не сильно.

– Пятый десяток, младший урядник Варлам. Три убитых, один раненый. Тяжело.

– Сколько убитых?

– Трое. Питирим, Онуфрий и Антоний. – Вторуша неожиданно всхлипнул. – Первак плох совсем.

«Господи, дети же совсем… четверо убитых…»

– Михайла! – раздался с крыльца хозяйского дома голос Алексея. – Что у тебя?

«„У тебя“, едрена вошь! Не у меня, а у тебя – ты же командир».

– Сопротивление подавлено, господин старший наставник, с остальным разбираемся!

– Ну разбирайтесь. Костер пожарче разведите, – Алексей развернулся и ушел обратно в хозяйский дом.

«„Разбирайтесь“, в рот те дышло! Даже о потерях не спросил. Над Саввушкой своим квохчет, как наседка, а на моих ребят наплевать! Костер-то на хрена? Пленных пытать, что ли?»

– Господа урядники, слушай мою команду! Урядник Варлам…

– Я не урядник! – испуганно отшатнулся Вторуша, видимо восприняв назначение как приговор брату.