Блюз черной вдовы

Тио поднял на него взгляд и Ниал почувствовал, как в животе что-то сжалось в тяжелый ледяной ком. Лицо его друга было совершенно бесстрастным, таким не бывают лица живых людей — только лица скульптур и… мертвецов. Но Тио не был мертв. Глаза его лучились невозможным голубым сиянием, словно в них вставили кусочки летнего неба.

— Тио… — слабым голосом произнес Ниал, все еще надеясь, что это какое-то наваждение или глупая шутка его друга.

Губы Тио дрогнули, он попытался что-то сказать, замер, словно прислушиваясь к себе. Вновь поднял на Ниала пылающий синевой взгляд и спросил:

— Кто… я…

Это было уже слишком для Ниала. Он взвизгнул и бросился прочь, не разбирая дороги.

Весь день он блуждал по лесу, больше всего страшась выйти снова к озеру. Но под вечер какое-то животное чутье все же вывело его к родному городу. Оглашая улицы попеременно воплями радости и ужаса, Ниал выбежал на главную площадь, забрался на колодец и принялся сбивчиво рассказывать о том, что произошло в лесу. Зачем ему это, он не понимал и сам, слова сами рвались из него, словно забродившее вино из бурдюка.

Конечно, ему не поверили. Решили, что он за что-то убил Тио и пытается теперь задурить головы согражданам нелепыми выдумками. Но уж больно убедительно говорил Ниал, так, что слушавшим его казалось, что они сами стоят на берегу озера и видят сияющую синеву в глазах Тио. Так не врут. Ложь может быть привлекательна и убедительна, но в ней никогда не будет такой силы.

Ниала не тронули. А через три дня в город вернулся Тио.

Ободранный и голодный, он ничего не помнил ни о случившемся у озера, ни о том, где его носило эти дни. Воспоминания обрывались на том моменте, когда он встретился глазами со странной птицей. В следующий раз он осознал себя этим утром на окраине леса.

Происшедшее стало со временем одной из легенд, которые хозяева таверн и постоялых дворов рассказывают путникам, а те разносят их потом по миру, отчаянно перевирая и приукрашивая. Тио построил на окраине леса небольшой храм и объявил себя жрецом бога, не имеющего тела. У него нашлись свои почитатели. но особой популярностью новый храм не пользовался — горожане заметили, что Тио боится даже заходить в лес, не говоря уж о том, что бы пойти к тому самому озеру. А какое уважение может быть к жрецу, который боится своего бога?

Ниал же с того дня слегка повредился в уме — не слишком сильно и не опасно. Просто стал выдумывать всякие небывалые истории и рассказывать их всем, кто соглашался слушать. Находилось таких людей все больше, послушав его истории, люди в благодарность давали Ниалу еду и деньги, так что вскоре стал он известным сказителем и отправился странствовать от города к городу. На родину он так больше и не вернулся, но горожане все равно гордились таким земляком и упоминали о нем наряду со знаменитыми сырами и особым сортом вина, за которым приезжали купцы даже из Афин.

Глава третья

Я не считаю себя пессимистом. Пессимист ждет, что вот-вот начнется дождь. А я и так чувствую себя вымокшим до нитки.

Леонард Коэн

Хайша ругалась всю дорогу от бара до агентства. Богиню на удивление легко дразнить и я этим с удовольствием пользуюсь.

Замолчала она только когда мы вошли в подъезд и обнаружили на лестничной площадке знакомую фигуру. Ну, разумеется — Едвига Константовна, наша соседка по лестничной клетке, как обычно бдит. Она старательно делала вид, что просто вышла покурить, но эта легенда, по-моему, уже никого не обманывает. Дотошная старуха была настоящей занозой — что для меня, что для Алекса — но недавно меня осенило, как ее можно нейтрализовать. Понадобилось для этого всего лишь несколько туманных фраз, произнесенных уверенным тоном и красное удостоверение с золотой надписью, купленное в сувенирном киоске. Удостоверение я продемонстрировал мельком, потому Едвига Константовна до сих пор не знает, что на нем написано "Министерство по размножению ежиков". Она искренне верит, что ее завербовала какая-то секретная государственная контора и исправно докладывает Алексу обо всех подозрительных… э-э-э… точнее сказать, вообще обо всех событиях, произошедших в нашем доме.

Связь мы поддерживаем через Алекса — так я решил. В конце концов, идея и реализация были моими, должен же и мой напарник внести свою лепту. Едвига Константовна верит, что я так сильно законспирирован, что со мной вести разговоры следует исключительно о погоде. Мы раскланялись, и я уже шагнул к двери конторы, когда раздалось пронзительное:

— Пст!

Я вздрогнул и завертел головой, пытаясь понять, где лопнула труба отопления.

— Пст! Товарищ Фокс! Пст!

Я сообразил, что свистящие звуки издает соседка. Едвига Константовна, натянув на лицо выражение крайней таинственности, поманила меня желтым от никотина пальцем, одновременно пытаясь смотреть одним глазом вверх по лестнице, а другим — вниз. Зрелище было странное и даже пугающее, потому я оставил Женьку открывать дверь и подошел к соседке.