Блю из Уайт-сити

— Фрэнки, чертов Выд… о, простите, просто Фрэнки. Офигительно невероятно честный Фрэнки. Девушка не знает твоего прозвища? Вронки, не надо обижаться. Пошли. Пошли, выпьем пива. У нас еще пятнадцать минут до того, как Махатма Ганди раскроет нам тайну мирозданья. Он осчастливит весь мир. Конец сомнениям и неуверенности. Два пива и «Бейлиз» для тебя, куколка. Ну хватит тут обжиматься-миловаться. Ненавижу женатиков. Опаньки. Вы ведь еще не того? Не женились?

Он одаряет Веронику одной из своих самых очаровательных улыбок: полумальчик, полусатир. Я вижу, как она замирает, думает, наконец сдается и начинает смеяться. Тони галантно открывает дверцу и протягивает Веронике руку. Расстегнутый ворот рубашки позволяет увидеть золотой амулет с рогами и ладонью, который он никогда не снимает. Вероника сжимает его ладонь — большую, мягкую, с черными островками волос на тыльной стороне, — и Тони начинает, спотыкаясь, продвигаться к входу в паб.

Я прихожу в себя и усмиряю свои эмоции, запихивая их в дальний ящик сознания. С тех пор, как я вышел из машины, мне удалось совладать с собой, теперь все опять под контролем. Я три-четыре раза провожу рукавом пиджака по лицу, пока не исчезает соленая влага, потом вхожу в зал. Тони с Вероникой уже сидят за столиком в углу. При моем появлении Тони начинает размахивать руками и громко звать меня, так что другие посетители паба оборачиваются.

— Фрэнки!

Я подхожу к столику и сажусь, потом залпом выпиваю пиво, которое Тони уже успел для меня заказать. На нем красивый льняной пиджак шоколадного цвета и (невероятно, но факт) коллекционная голубая рубашка от кого-нибудь типа Версачи. На ногах мокасины от Гучи с квадратными носами. Он как заведенный трещит про свою работу.

— Парикмахер — это не просто человек, который стрижет волосы. Это гораздо больше. Вы понимаете, о чем я? Понимаете? Может, звучит претенциозно. Не знаю. Но, приходя в салон, люди хотят попасть… в другой мир. И это то, что я им даю. Немного волшебства, милая беседа, новая внешность. На прошлой неделе у меня был Эван Макгрегор, потрясающий мужик, на самом деле он скорее мой приятель, чем клиент. Так вот, он сказал мне: «Я прихожу сюда не для того, чтобы постричься». Дело в атмосфере, в том, как это организовано. А я здорово умею создавать атмосферу. Да, и еще Алекс — Александр Маккуин — зашел вчера постричься наголо. Вы его знаете? Ну, дизайнер. Да? Он отличный парень, никакой распальцовки, даже намека на это. Так вот, он сказал примерно то же самое. Сказал, что ему у нас… комфортно. Так и сказал. Комфортно! Вот я и говорю: это одновременно ремесло и творчество. Кстати, Вероника, у тебя чудесные волосы. У кого ты стрижешься? Тебе идет. Разве что чуть-чуть снять на затылке. Можешь повернуться на секунду?

Вероника поворачивается, и Тони кладет руку ей на шею, легким движением поднимает волосы и проводит пальцем по кончикам. Вероника едва заметно вздрагивает.

— Не хочу обидеть того, кто тебя стриг, но здесь немного неровно. Я бы сделал чуть покороче, покомпактнее, что ли. Заходи ко мне. Тебя, красотка, постригу бесплатно.

Все идет хорошо. Вероника чувствует себя гораздо спокойнее, чем в прошлый раз. Движения мягкие, веки полуприкрыты. Я доволен. Внезапная волна уверенности в себе заставляет меня перегнуться через стол поближе к Тони:

— Есть разговор, это важно.

Тони отхлебывает из стакана и ставит его обратно на стол. Начинает теребить золотые рога на шее. Он смотрит на меня и одновременно как будто мимо. Тони вообще часто переключает свое внимание с близлежащих предметов на отдаленные. Он всегда контролирует, нет ли поблизости кого-нибудь более достойного.

— Мы с Вероникой хотели спросить. То есть нам было бы очень…

И тут Тони переводит взгляд в противоположный конец паба.

— Ричард! Привет!

Опять смотрит на меня. Ясно, что он слушал вполуха.

— Прости, Фрэнк. То есть Фрэнки. Это Ричард Блоук. Из «Биг-Грин-Три-Томатос». Отличный парень. Я сейчас. Вернусь через минуту.

С этими словами он вскакивает и начинает обнимать длинного худого человека, в смущении стоящего около барной стойки, в котором я после некоторых усилий распознаю вокалиста второсортной рок-группы. Какое-то время мы с Вероникой молчим. Потом я говорю:

— Обычное дело. С ним нельзя ни по улице пройти, ни в паб зайти, с ним только с места двинешься, а он уже встретил знакомого. Максимум, на что можно рассчитывать, это на десять минут непрерывного общения.

— Неудивительно. Он боится.

Чувствую, что снова начинаю потихоньку закипать. Я уже успел забыть, как нежна она была в машине.

— Почему ты во всем что-то видишь? Просто он пользуется успехом. Нравится людям.

— Нет.

— Что нет?

— Не нравится.

— Потрясающе. Я женюсь на докторе Катце.

Доктор Катц — герой моего любимого мультика.

Он психотерапевт. К сожалению, Вероника, похоже, не уловила смысла. Как раз в этот момент возвращается Тони. Он показывает на часы:

— У Ричарда сегодня выступление. Ему надо бежать.