Блиц

Паркс был координатором атак и тренером квотербеков. Игрок, который попал в больницу с алкогольным отравлением и пакетиком Аддералла в кармане, был нападающим. В департаменте ходили слухи, что Паркс должен был знать о том, что что-то происходит, но эти обвинения были чистой воды чушью.

Никто из нас понятия не имел, что бывший тренер устраивал вечеринки для несовершеннолетних у себя дома. Если бы мы знали, мы бы высказались и прекратили это.

Но администрация была под огнем критики и указывала пальцем, выискивая виноватых. Чего они, похоже, не понимали, так это того, что мы уже обвиняли самих себя.

Я провел бесчисленное количество часов, прокручивая в голове прошлое, выискивая в воспоминаниях признаки неприятностей. Этот разговор с Парксом был не первым. И сомневался, что он был последним.

— Мы не знали, — сказал я ему.

Он грустно улыбнулся мне.

— Но он все еще был моим парнем. Я нес за него ответственность.

Паркс был хорошим тренером не просто так. Он заботился о своих игроках. Он брал их под свое крыло и заботился об их интересах.

Я поступал так же.

Как и Паркс, я буду до конца своих дней чувствовать вину за то, что не знал, что что-то не так. Имело это смысл или нет, но мы заботились о наших игроках. А прошлой весной мы их подвели.

— Я собираюсь прогуляться, — сказал он. — Подышать свежим воздухом. Сидение в офисе и ожидание меня просто убивает.

— Я дам тебе знать, когда увижусь с Фордом.

— Спасибо. — Он ушел, помахав на прощание рукой.

Я подождал, пока не услышал, как в конце коридора хлопнула дверь, и только тогда встал из-за стола, мне нужно было немного подвигаться и развеять нервы.

Паркс был не единственным человеком, который был на взводе. Последние две недели я боролся с неугомонной энергией.

Я хотел списать все на работу, но правда была в том, что я был на взводе с той вечеринки Четвертого числа.

С той ночи, когда я был с Дженнсин.

Д-Ж-Е-Н-Н-С-И-Н. Я попросил ее произнести его по буквам, когда мы лежали, сплетясь, в моей постели. Я совсем не удивился необычному написанию. Все в этой женщине было необыкновенным.

Именно по этой причине я не звонил ей две недели, хотя постоянно думал о ней.

Я был достаточно мужествен, чтобы признать, что она пугала меня до смерти.

Та ночь была лучшим временем, проведенным с женщиной за всю мою жизнь. Если я позвоню ей, это не будет случайностью. Если я позвоню ей, это не будет интрижкой. Всего за одну ночь она проникла мне под кожу.

Что случится, если у нас будет еще один, и еще, и еще раз?

Был очень реальный шанс, что я утону в этой женщине.

Это выбивало из колеи. На самом деле, пугало.

И вместо того, чтобы проявить мужество, последние две недели я был трусом. Каждое утро я смотрел на ее номер, написанный на бумажном полотенце, которое запихал в ящик для мусора на кухне. Каждое утро я доставал свой телефон и набирал эти десять цифр. И каждое утро я проклинал себя за то, что трусил.

Проблема заключалась в том, что прошло уже две недели. Две недели — это слишком долго. Если — когда — я наберусь смелости, Дженнсин, вероятно, подумает, что я звоню только для того, чтобы еще раз встретиться.

С каждым днем яма, которую я копал, становилась все глубже и глубже.

Черт, я был идиотом.

Дженнсин выбила меня из колеи, и теперь я был погружен в собственные мысли. Вдобавок к моей потенциальной безработице и всему, что происходило с Фейт и мальчиками, я лез из кожи вон.

Нервозность заставила меня выйти из кабинета и побродить по чистому, открытому коридору спорткомплекса.

Около пяти лет назад здание реконструировали, построив новые мужскую и женскую раздевалки. Они оборудовали ультрасовременный фитнес-центр и перенесли тренажерный зал, чтобы студентам-спортсменам было легче добраться до него. Кабинеты тренеров находились в непосредственной близости, так что мы были недалеко от игроков.

Это было совсем не так, как в те времена, когда я учился здесь, в «Штате Сокровищ», и, хотя мне очень нравились фитнес-залы, моим любимым усовершенствованием был извилистый коридор, который проходил через все здание.

Он проходил мимо конференц-залов и офисов. Он вел к спортивному залу, где играла женская волейбольная команда. Там были другие раздевалки и тренировочные площадки. Затем была главная арена, где играли баскетбольные команды, а команда по студенческому родео проводила свои ежегодные соревнования. Время от времени они использовали это огромное пространство для проведения концертов или конференций.

Обычно я проходил этот коридор раз в неделю, чтобы проветриться. Сегодня я проделал это уже дважды.

К тому времени, как я закончил, нервозность почти прошла. Я как раз заворачивал за последний угол перед своим офисом, когда заметил знакомое лицо.

Форд.

Мой рот растянулся в улыбке.

В последний раз я видел его сто лет назад, когда ездил в Сиэтл на матч «Сихокс». Мы разговаривали по телефону и время от времени переписывались, но, черт возьми, он был очень хорош собой.

Это было правильно — снова видеть его в этих коридорах, даже если они выглядели по-другому. Даже если он тоже изменился.