Блиц

— Я случайно услышала, как ты разговаривал с Милли на днях. Я наполняла свою бутылку водой в коридоре перед кабинетом.

— А. — В тот день я заставил двух своих подопечных, у которых упала успеваемость, уделить больше внимания учебе и меньше — футболу и девушкам. Убедившись, что они устроились, я пригласил Милли поесть пиццу. И в течение часа позволял ей уклоняться от любых попыток завести разговор о Форде.

— Милли — одна из моих самых старых подруг. Мы вместе учились в колледже.

— А она, эм, знает? О нас?

— Никто не знает.

В трубке послышался еще один долгий вздох.

— Вы двое…

Мне даже понравилось, что она не смогла закончить предложение. Мне даже понравилась нотка зависти в ее мягком голосе.

— Нет. Такого никогда не было.

Только не между нами. Милли и Форд? Это была другая история.

— Хорошо, — выдохнула она.

— Хорошо.

Потребовалось еще одно затишье, еще один отрезок тишины, но затем она вернулась к окну, лениво проводя пальцем по стеклу.

— Ты хорошо смотрелся сегодня у скамейки запасных, Торен.

Торен. Не тренер. Не тренер Грили.

Торен.

Она назвала меня по имени. Потому что для нее я никогда не был тренером. А для меня она всегда была Дженнсин.

— Мне понравилось видеть тебя там, — признался я.

Два утверждения, которые ни один из нас не должен был произносить, но все равно произнес.

— Уже поздно, — сказала она. — Мне, наверное, нужно немного поспать.

— Да, — кивнул я. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Она повесила трубку, но не отошла от окна.

А я не встал со стула.

Вечеринка

Дженнсин

Я провела пальцем по нижней губе Торена. Простыни были спутаны вокруг нас, вплетены в наши обнаженные ноги. Я лежала на его обнаженной груди, а он на руке, закинутой за голову.

Было уже слишком поздно. С того первого поцелуя у бильярдного стола в подвале прошло много часов. К тому времени, как мы наконец поднялись наверх, уже наступила полночь. Но я не собиралась спать, пока. Сегодняшний вечер был одним из лучших в моей жизни, и я не была готова к тому, что он закончится.

— У тебя такие нежные губы. — Нежнее, чем у любого мужчины, которого я когда-либо целовала. — Ты пользуешься бальзамом?

— В ящике стола. — Его серо-зеленые глаза метнулись к прикроватной тумбочке.

Я перебралась через его грудь и, потянувшись к лампе у кровати, включила ее. Она залила комнату золотистым светом. Открыв ящик, я выудила маленькую розовую баночку.

— Мятный бальзам для губ. — Я открутила крышечку и, поднеся палец к углублению, выдавила немного бальзама, нанесла его на губы и в завершение причмокнула ими. Затем отставила баночку и придвинулась к Торену, раздвинув ноги, чтобы обхватить его бедра.

И поскольку его губы выглядели немного сухими, своими я намазала бальзам на его.

Глава 11

Дженнсин

Спортивный зал в полевом доме вмещал тысячу восемьсот человек. Ни разу в этом сезоне не было такого, чтобы не было свободных мест на игру.

До сегодняшнего вечера.

Стиви предупреждала меня, что соперничество между «Дикими кошками штата Сокровищ» и «Гризли университета Монтаны» было жестоким.

— Ты не шутила, — сказал я ей, когда мы вышли на волейбольную площадку, а толпа аплодировала так громко, что это отдавалось вибрацией на моей коже.

— Я не могу дождаться победы. — Ее улыбка была убийственной.

Такой Стиви мне нравилась больше всего. Дома она была милой и доброй. Всегда пыталась уговорить меня заняться чем-нибудь, несмотря на то, что я часто отказывала ей. Она была чистоплотной, дружелюбной и по воскресеньям пекла печенье с шоколадной крошкой.

Но на тренировках и играх она была почти такой же конкурентоспособной, как и я. Она никогда не сдавалась, даже когда мы одерживали уверенные победы. На волейбольной площадке она выкладывалась без остатка.

В этом мы были похожи.

Она любила эту игру. Ей она нравилась больше, чем мне.