Блистательный и утонченный

— Пока она рассказывала историю своего заболевания, она прошла по полу, снова нервно встала напротив ящика с инструментами, притворяясь… О, я скажу вам, что вот так играть свою роль — это великое мастерство… притворяясь, что восхищается инструментами, но рассеянно, понимаете, как будто на самом деле это не отвлекало ее внимание от рассказа. Затем, когда она закончила свой рассказ, она стояла — вот как раз там, где вы сейчас, сержант, — рядом с ящиком для инструментов, минуту она молчала и непринужденно крутила пальцами — или мне так показалось — скальпель Ханлона — хирургический нож с лезвием в четыре инча, — которым, как я успел заметить, она медленно обвела вокруг своей руки. И затем, слегка покачав головой и не глядя на меня, она сказала: «Нет. Нет, доктор, есть только один способ, которым вы можете мне помочь…» — и с удивительной, действительно убедительной проворностью она неожиданно повернулась, угрожающе размахивая скальпелем, и быстро пошла прямо на меня, говоря сквозь стиснутые зубы: «Если вы отдадите мне деньги, которые лежат у вас в столе!» Да! Я скажу вам, джентльмены, это застало меня врасплох! — И доктор проиллюстрировал это, моментально беспомощно и слабо упав в кресло. Затем он резко встал и, сузив глаза, словно предаваясь каким-то фантазиям, продолжил: — Не столько сам простой факт инцидента, но само развитие ситуации, или, лучше сказать, произведенное на меня впечатление. Что я хочу сказать, так это следующее: никто не может себе представить, что женщина с ножом действительно способна вызвать страх… И я бы не представил — и все же, было что-то настолько — такая убедительная угроза во всем этом, нечто такое… можно сказать, атлетическое в том, как она держала этот нож, что я — я признаю это — действительно испугался за свою жизнь. Тем не менее сначала я протестовал, пытаясь ее убедить, и даже отрицал тот факт, что в столе были деньги. Я попытался встать из кресла — и в мгновение ока она поднесла скальпель к моему горлу! Короче, я отдал ей все деньги, которые были у меня в офисе — около шестисот долларов, — и она убежала через окно, как какое-то животное.

Фиске низко присвистнул и перевел взгляд с доктора на Стоктона и обратно. Стоктон, который за все время повествования только пару раз оторвался с неодобрительным видом от своего блокнота, внезапно широким шагом направился к окну.

— Через это окно, верно? — резко спросил он, делая пометку в своем блокноте, хотя на самом деле в комнате было только одно окно. Он импульсивно схватился за ручку, чтобы открыть окно пошире. Доктор Эйхнер попытался было заговорить, но вовремя опомнился.

— Она вышла через это окно, — объявил Стоктон и, держась за ручку, перегнулся наружу, озираясь вокруг. — Вы помните, в какую обувь она была одета в тот момент, доктор?

— Конечно, я не могу быть уверенным до конца, — серьезно сказал Фред Эйхнер, поднимая маленький листочек, — но я попросил мою секретаршу, чтобы она описала, во что была одета женщина, и вот ее список — и он весьма примечателен, поскольку такие тонкости могут заметить только женщины. Итак, она была одета: «коричневые чулки, британские шнурованные плоские туфли на креповой подошве», и я полагаю, это обычная разновидность ботинок на плоской подошве… Точно. Я скажу, что не припоминаю этого клацанья от высоких каблуков, которые обычно носят мои пациентки — хотя, по правде говоря, я не могу сказать, что уделил этому особое внимание… так что у меня нет четкого визуального представления на тот момент о…

— Она все точно написала, — произнес Стоктон из окна, — здесь нет следов.

Он сделал пометку в своем блокноте. Было очевидно, что Стоктон воображал себя очень проницательным, то есть на самом деле он был в полнейшем замешательстве, но хотел произвести обратное впечатление. Доктор Эйхнер протянул ему бумагу.

— Все, что я сам смог вспомнить по поводу ее одежды, полностью описано здесь и, как я сказал бы, во всех подробностях. Я думаю, эта бумага лучше послужит описанием, чем все, что я скажу по этому поводу. Я это внимательно изучил и, думаю, больше никаких подробностей…

— Сержант, — сказал Стоктон, обращаясь к своему компаньону, — передайте это описание в управление. — Он быстро передал бумагу Фиске, который сначала удивленно на него посмотрел, затем произнес:

— Так точно! — И направился к выходу из офиса.

— Подожди минуту, — сказал Стоктон. — Я хочу, чтобы здесь также поискали отпечатки пальцев. Скажи им, чтоб прислали для этого человека. — Он внимательно уставился на ручку окна, за которую держался, громко комментируя: — Если она вышла через это окно… — Этого было достаточно, чтобы у Фреда Эйхнера начались спазмы в желудке.

— Я понял тебя, Сток, — радостно сказал Фиске. — Так точно! — И в один прыжок он был уже за дверью.

— Доктор, — снова вернулся к теме разговора Стоктон, стараясь говорить с некой небрежностью, — вы говорите, что никто не попытался задержать эту женщину. Я имею в виду, вы никому не кричали, чтобы ее остановили, когда она ушла?