Блин – секретный агент

– Бабуля, – подлизнулся Блинков-младший, – то есть Валентина Степановна, а какие циферки у вас не сходятся?

– Даты. Это просто – сам подумай или у «внучка» моего спроси, – холодно сказала лжебабуля и стала сворачивать свою карту.

Блинков-младший помог ей спрятать карту в треногу. Майор Снежко не проронила больше ни

слова.

– Я перекушу да поеду, – сказал ей на прощание Николай. – Будете свой рапорт передавать?

– Через неделю. Ты же сам просил повременить, – отрезала майор Снежко. – Иди, служивый, не раздражай. Все сделаю, как договорились: и Митьку в донесениях отмечу, и даже перед полковником твоим лично извинюсь. А ты нахал. Нашел, чем попрекнуть: продукты он возил!

Глава XXI След преступника

Николай стал ворчать, как только они с Блинковым-младшим вылезли через окно на задворки дома. Похоже, он чувствовал свою вину и готов был перевалить ее с больной головы на здоровую.

– Тоже мне, ветеран сыска. Циферки у нее не сходятся! Три месяца пустышку тянула… Она хоть какой-нибудь супчик сготовила, или мне опять всухомятку питаться?

– Вчерашний мы съели, – дипломатично ответил Блинков-младший.

Николай сел на огородную грядку, начинавшуюся прямо под окном, и выдернул перезрелую одеревеневшую морковку.

– Хочешь?

– Нет, спасибо, – отказался Блинков-младший.

– Я тоже не хочу, – сказал Николай, обтирая морковку о рукав, – но жрать-то надо.

И захрустел морковкой с таким звуком, как будто ломал через колено палки. Места с налипшей землей он отгрызал и сплевывал.

– Вы забыли сказать: «Вот я заболею дизентерией и умру, а она будет виновата», – заметил Блинков-младший.

– Да, – подтвердил Николай, – именно это

я и забыл сказать.

– Из-за чего вы злитесь? – спросил Блинков-младший. – Сами же говорили: отсеять девяносто девять ошибочных версий и оставить одну настоящую. Вот она и отсеяла.

– У меня родная бабуля преет в Москве, в деревню просится, – начал загибать пальцы Николай. – У меня любимая девушка гуляет со студентом финансового техникума и поет ему песню «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». У меня по службе два устных выговора, а третий с занесением будет. И все потому, что я целое лето без роздыху пахал на фальшивую бабулю. А у нее циферки не сходятся!

– Я так и не понял, какие циферки, – признался Блинков-младший.

– Тебе же было сказано: даты! Сегодня вечером катер отплыл, а завтра утром должны вынырнуть фальшивые доллары, – пояснил Николай. – Несколько таких совпадений, и станет ясно, кто из пяти подозреваемых самый перспективный. Тогда можно начинать серьезную разработку: установить плотное наблюдение с инфракрасной оптикой и микрофонами, телефоны послушать, покопаться в мусоре. Выброшенная тряпка со следами типографской краски может стать неопровержимой уликой. Но все это требует людей и денег. А ба-булины бдения на чердаке – от бедности.

– А нельзя сделать обыск?

– У пяти подозреваемых сразу? – вопросом на вопрос ответил полицейский. – Тогда почему не у всех граждан России? Нет, Митек, для обыска сначала нужно собрать улики, хотя бы и косвенные. И потом, обыск дает результат только если он сделан в нужном месте и в нужное время. Фальшивомонетчик печатает деньги часа два в неделю. А остальное время станок скорее всего лежит на дне озера в непромокаемом мешке. Ты его не найдешь, а если найдешь, то не докажешь, что его спрятал твой подозреваемый.

Николай зашвырнул в огород огрызок морковки и встал.

– Ладно, я поеду. Может, еще девушку застану дома, пока «милый мой бухгалтер» на танцы ее не увел.

Блинков-младший как привязанный пошел за полицейским. Ему нужно было выяснить все до конца.

– Почему только два часа в неделю?

Николай отвечал механически. Наверное, уже мысленно разбирался с «милым бухгалтером».

– Потому что у фальшивомонетчика главная проблема – сбыт. Он может напечатать хоть миллион, хоть сто, но обменять сто миллионов фальшивых долларов невозможно. Ему приходится выпускать фальшивки тонким ручейком, чтобы не привлекать к себе внимания: в один обменный пункт сдал пятьсот «зеленых», в другой – тысячу. Поэтому только дурак станет печатать сразу сто миллионов. За несколько фальшивых купюр могут и не посадить: «Нашел, не знал, что поддельные» – и весь разговор. А если найдут сто миллионов, дадут пятнадцать лет!

Они подошли к рыжему «Москвичу», и Николай стал ковыряться ключом в замке дверцы. Что-то там заклинило или сорвалось. Николай впустую крутил ключ и ругал себя за то, что вообще запер машину – здесь ее никто не угнал бы.

У Блинкова-младшего на душе было препакостно. Раньше он хоть думал, что будет «докладывать о действиях объекта», а иначе говоря, стучать на Дэнни, чтобы обезвредить преступника, затаившегося в особняке под медной крышей. А теперь, как справедливо заметила майор Снеж-ко, начинается очковтирательство. Все уверены, что преступника в особняке нет. Но докладывать о действиях объекта все равно придется, потому что та же Снежко нажаловалась на полковника, и нужно загладить это дело.