Блин лохматый тчк, или You are in the army now

Серый подошел совсем близко и указал пальцем на блок управления на моем запястье. На что это он намекает? Я опустил руку, откинул крышку, и марсианин, ловко работая всеми шестью пальчиками, набрал на мини-клавиатуре слово «Logos». Пальчики у него были длинные и подвижные.

— Что за «логос» такой? — удивился я вслух.

— Это означает, что включилась система универсального переводчика, — объяснил марсианин спокойно.

От удивления я едва на жопу не сел в красную марсианскую пыль. А серый продолжал сверлить меня своими черными глазищами.

— Ты что, не знал об этой функции?

Я отрицательно мотнул головой.

— Ты кто? — спросил в упор марсианин.

— Курсант Влад Мамичев, то есть Четвертый, группа-17, — поправился я.

— Семнадцатая, эта группа зачистки каналов?

— Какой зачистки? Каких каналов? — удивился я искренне. — Это программа испытания «дубль-каров» и «дубль-комезов». — и для убедительности я похлопал себя по стальной груди и указал рукой на дымящийся кар.

Серый посмотрел в указанную сторону и спохватился:

— Что вы стоите, грузите скорее!

Остальные серые быстро забегали вокруг кара, из паст «сороконожки» появился длинный черный язык с присос кой на конце, которой он намертво приклеился к желтое борту с «четверкой». Кар медленно, но уверенно втянулся широко открывшуюся пасть.

— Испытания, говоришь? — сказал серый тихо. — сколько вы народу на этих «испытаниях» положили? Сына моего, внука, племянников.

— Что значит «положили»? Это игра, понимаете? — заволновался я. — В нас стреляют, мы стреляем. Кто первый до финиша доберется и очков больше наберет…

— До финиша?

— Ну да, у скалы на выходе из канала.

— А в норы не углубляетесь?

— Какие норы? — не понял я.

В это время к нам подошел тот самый длинный марсианин.

— Ну что здесь у нас?

— Да как я и думал, — ответил перевязанный, — опять киберуправление с Земли. Эта группа людей думает, что они играют: летают на скорости и палят в кого увидят. Говорил же я тебе, не надо разведчикам высовываться, пусть сидят по своим норам…

— Ты уверен? — спросил «высокий», едва достававший мне до подмышек.

— Абсолютно! — заверил перевязанный. — Что с ним будем делать? Возьмем с собой?

— Нет, его искать будут, тогда точно в норы полезут.

Я вздрогнул, вспомнив фильм «Звезда» и судьбу немца, попавшегося нашим разведчикам. Но убивать меня марсиане, видно, не желали.

— Попроси его не рассказывать, куда делся кар и о той, что он здесь увидел, — сказал главный.

— Ты можешь поклясться, что не расскажешь о нас никому? — спросил перевязанный, буравя меня глазами. Я кивнул головой. Нет, ну а что бы вы сделали на моем месте? В этот момент за поворотом ясно послышался рев двигателей.

— Быстрее! — скомандовал высокий и бегом направился к разинутой пасти «червя». Едва пасть захлопнулась, приняв последнего марсианина, «сороконожка» неожиданно резво заскользила… прямо в стену. За секунду до неминуемого столкновения часть стены… словно исчезла, и гофрированное тело без труда проскользнуло внутрь черной дыры. О как!

Первым из-за поворота появился кар с семеркой на борту. Збруев откинул защитный колпак и бегом кинулся ко мне.

— Жив! Жив, Владюха, слава Богу!

Вот как, оказывается, Збруев знает меня по имени?! Приятная новость, а то все Четверка, Четверка… Когда у кара с единичкой на борту откинулся защитный экран, я медленно подошел к нему и со всей дури врезал стальным кулачищем по стеклянному забралу шлема «расчета номер один». Кеша жалобно пискнул.

По экранам бегали какие-то разноцветные судороги, как я понял — моя кардиограмма, мое дыхание, мое давление и еще что-то мое. Я лежал, обмотанный проводами, весь в присосках, и в очередной раз объяснял Блину Лохматому, что ничего не помню. Абсолютно ничего! Оказалось, что после того, как Кешин кар протаранил мою корму, я вылетел за ограждение полигона, пробил защитный колпак головой и ею же врезался в сосну. Слава богу, сосна молоденькая была, сломалась. Так что жив остался, хоть шлем треснул, а угоди я в соседнее деревце — вековую корабельную красавицу, можно было смело заказывать духовой оркестр. Почти сутки без сознания… И они хотят, чтобы я чего-нибудь помнил?

Разумеется, я ничего не рассказал о моем компьютерном видении. И дело было не только в клятве, данной мною какому-то серому человечку. Идиотом выглядеть не хотелось…

За хулиганство Кешу от полетов отстранили, я валялся в санчасти, оклемываясь от сильного сотрясения мозга, Коля еще хромал и занимался только в компьютерном зале. Так что наперегонки ребята теперь летали только втроем. Но только на скорость, марсиане в каналах больше не попадались, знать бы почему?..

— Жарко здесь у тебя, — сказал Николай и потянулся к вентилятору. В палате было отнюдь не жарко, я сказал бы даже — прохладно было в палате, но возражать я не стал. Вентилятор загудел, Николай придвинулся ко мне поближе и заговорил громким шепотом: