Блин и неуловимые киллеры

– Хаюшки, Блин! Шнурки в стакане? – пробасил князь Голенищев-Пупырко-младший, сосед сверху, блинковский одноклассник и дважды второгодник.

– На работе, – автоматически ответил Блинков-младший. Он растерялся. Можно было по пальцам перечесть случаи, когда Князь заходил к нему или он – к Князю. Они не дружили никогда, зато дрались почти всю жизнь. Правда, в последнее время гораздо реже.

Князь вошел, и у него под ногой сразу что-то хрустнуло.

– Свет включи. Чуть не звезданулся из-за тебя.

Блинков-младший включил свет и посмотрел под ноги Князю. На полу валялась мамина выходная туфля на тонком каблуке. То есть сейчас она была уже отдельно от каблука. Как раз то, чего Митьке не хватало вдобавок к сегодняшней двойке и ссоре с мамой.

Князь, само собой, не заметил такую мелочь. Он по-хозяйски прошел в Митькину комнату, плюхнулся на Митькин диван и увидел компьютер.

– Ого, я секу, ты «пентюхом» обзавелся?

– Два года уже., – сказал Блинков-младший. Примерно столько Князь у него не был.

– Хау мач?

– Двести.

– Не крути поганку, Блин, у тебя один монитор на двести тянет.

– Двести мегагерц, – объяснил Блинков-младший, – а сколько стоит, не знаю.

– А где это написано?

Блинков-младший понял, что Князь хочет сравнить его компьютер со своим, и подсказал:

– Это тактовая частота. Обычно в окошечке циферки зажигаются.

– Безандестенд. У меня одни лампочки зажигаются.

– Светодиоды, – поправил Блинков-младший. – В компьютере лампочек нет.

– Блин, по-моему, ты давно не огребал, – заметил Князь, уязвленный Митькиной компьютерной грамотностью. – Ботанов никто не любит. По-соседски тебе советую, Блин, будь проще, и народ к тебе потянется.

– Проще, как веник или как шланг? – спросил Блинков-младший, прикидывая, что без драки, пожалуй, не обойдется. Ну и пусть. Может, на душе легче станет.

– Проще, как я, – самодовольно ответил Князь. Балбес он был редкостный. – Ладно, Блин, я чего пришел-то. Правда бабка бакланит, что в третьем корпусе, в подвале, бомбы делали?

Блинков-младший сразу вспомнил, как дворовые пенсионерки с жадностью глазели на контрразведчика с миноискателем.

– Ага, авиационные. Самозаводящиеся, с лазерным поджигом.

– Что, конкретно? Авиационные?

– Шучу. Я не больше твоего знаю, – сказал Блинков-младший. Чувство юмора не входило в число скромных достоинств Князя, поэтому разыгрывать его было неинтересно.

– Блин, вот что мне не в кайф, это когда меня лечат! – взвился Князь. – Не больше моего он знает! А чья мать шмоном командовала?

– Ну и что? Думаешь, она мне все говорит?

– Плохо, Блин. Шнурков надо приручать и одомашнивать, – назидательно заметил Князь. – Мои мне все говорят.

– Про что? Как торговля идет?

Князь откинулся на спинку дивана и свысока посмотрел на Блинкова-младшего.

– Между прочим, неплохо идет: шнурки седьмой киоск прикупили. Думаешь, только в ЧК тайны? Коммерческая тайна, Блин, она бабок стоит!

Митек молчал. У Князя была редкостная способность за пять минут надоедать на всю оставшуюся жизнь.

– Значит, ты безандестенд?

– Ага. Безандестенд, тормоз, здравствуй-дерево, неврубон, без понятия, – попытался ответить на все дальнейшие вопросы Блинков-младший.

– И насчет Никиты?

– А что насчет Никиты?

– Блин, я что-то не просеку, ты стремаешься или конкретно безандестенд?

Объясняться с Князем было все равно, что с инопланетянином. Причем язык этого инопланетянина ты понимаешь без словаря и сам стараешься говорить понятно. Но при этом ни до него, ни до тебя не доходит что-то главное. Может, потому, что вы живете разной жизнью, а может, потому, что думаете с разной скоростью. Нет, разговаривать с Князем было решительно невозможно. С ним можно было только базлать, спикать и трекать, в крайнем случае бакланить.

– Фиг ли мне стрематься? Шнурков, что ли? – в нос произнес Блинков-младший.

Князь оживился.

– Да не, Блин, я секу, что ты крутой пельмень. Догони: у нас же склад в соседнем подвале, а тут бомба! Мои черепа и бакланят: канай к Блину, врубись, что за бомба, может, надо товар выносить. Они чекиста конкретно застремались.

– Какого чекиста? – спросил Блинков-младший.

– А к тебе не подъезжал, что ли? Хотя к тебе – на фига? Тебя мать и так аскнет.

Понемногу Блинков-младший вытянул у Князя подробности. Оказалось, по квартирам ходил контрразведчик (похоже, не один) и расспрашивал жильцов, что им известно о Никите.

Кому как, а Митьке сразу стало ясно, что контрразведчики ушли ни с чем. Едва ли кто-нибудь из жильцов не то что любил поболтать с Помойным Консультантом о его житье-бытье, а хотя бы раз взглянул на него прямо. Так Никита и остался для всех чем-то вроде механизма при мусорном ящике – без фамилии, без лица и без возраста. Торчащий из бороды нос и глаза под косматой челкой могли принадлежать и молодому человеку, и старикану лет сорока.

Словом, контрразведчики зря потратили время. При этом они всех переполошили сначала миноискателем, потом своими расспросами. По двору пополз слух, что в подвале найдена мастерская, в которой делали бомбы. А заправлял всем Никита – вовсе не бомж, а террорист, давший страшную клятву не мыться и не бриться до полной победы.