Блин и клад Наполеона

Обычно налоговый полицейский не похож на полицейского. Это вежливый человек в гражданском костюме. Он как сыщик занимается розыском, только не на улицах и не в бандитских притонах, а в денежных документах. Какой-нибудь бизнесмен прячет от налогов свои доходы и вредит стране, как диверсант! Из-за жадности таких, как он, стоят оборонные заводы, не летают космические корабли, ветшают мосты, дороги, школы и больницы. Но налоговый полицейский проводит свое тихое расследование, и бизнесмену приходится заплатить и налоги, и еще штраф, а может, и отправиться за решетку.

За решетку не хочется. У бизнесмена миллионы долларов и сотни способов помешать правосудию, от подкупа до убийства. Он пытается запугать полицейского или просто спрятать от него документы. Тогда – вежливость в сторону. Появляется группа физической защиты, которой командует полковник Иван Сергеевич Кузин, Иркин папа.

Рост у Ивана Сергеевича – метр девяносто два. Вес – сто двадцать килограммов, и, будьте уверены, на его мускулах нет ни грамма лишнего жира.

Форма у Ивана Сергеевича – камуфляж «ночка» с дубинкой и пистолетом на ремне.

Задача Ивана Сергеевича – произвести самое неблагоприятное впечатление. Часто ничего больше не требуется. Нужные документы находятся, руки преступника тянутся к полицейским «браслетам», и он мечтает об уютной камере, где нет этого ужасного полковника.

На самом деле Иван Сергеевич не ужасный и не прекрасный, а для кого как. Преступники его боятся, Ирка обожает, Митек относится с уважением. Но производить впечатление он умеет и пользуется этим не только для того, чтобы бизнесменов гонять.

На станции полковник заглянул в отделение транспортной милиции. Дежурный вскочил, увидев черно-белый камуфляж, такой же, как у милицейского СОБРа и ОМОНа.

– Товарищ младший лейтенант, – глядя сверху вниз, пробасил Иван Сергеевич, – у меня к вам личная просьба. Ваши люди все равно патрулируют электрички. Нельзя ли, чтобы они заодно приглядели за моими детьми?

Дежурный обрадовался, что у Ивана Сергеевича личная просьба, а не служебный нагоняй.

– Конечно, можно! – горячо воскликнул он, вставая на цыпочки и пытаясь разглядеть погоны Иркиного папы. Иван Сергеевич был выше него на целую голову. – Для вас, товарищ генерал, можно все!

– Полковник, – поправил Иван Сергеевич.

– Виноват, товарищ генерал-полковник! – испугался дежурный.

На этот раз Иван Сергеевич не стал возражать, решив, что детей генерал-полковника проводят еще надежнее.

– Значит, я на вас надеюсь, – со строгим лицом сказал он. – Посадите ребят на московскую электричку и скажите патрульным, чтобы приглядели.

Дежурный нахлобучил шапку и отдал честь:

– Есть посадить ребят на московскую электричку!

– А вы – чтоб вели себя как подобает! – подпустил строгости Иван Сергеевич.

Блинков-младший с Иркой тоже гаркнули «Есть!». Когда к тебе обращаются из-под потолка командным басом, трудно ответить по-другому.

Иван Сергеевич откозырял и вышел. Дежурный утер пот со лба.

– Строгий? – спросил он, пытаясь что-нибудь узнать о свалившемся как снег на голову «генерал-полковнике».

– Зверюга! – ответила Ирка.

– Лупит?

– Нет, на совесть давит.

– На совесть – это ничего, – решил младший лейтенант. – Меня папаша ремнем прикладывал.

Он посмотрел на часы и крикнул:

– Иванов, Фарафонов, на выход!

Отворилась боковая дверь, и оттуда вышли двое милиционеров в тулупах и валенках, на ходу подпоясываясь ремнями. У Иванова (или Фарафонова) в руке был недоеденных хвостик воблы. А Фарафонов (или Иванов) тер щеку с красным отпечатком бантика – видно, спал, подложив под голову шапку.

– Через пять минут московская. Посадите ребят и проводите до конца. Приказ генерал-полковника, – веско сказал им дежурный.

– Конвоировать или как? – терзая зубами хвостик, спросил Иванов-или-Фарафонов.

– Охранять от преступных посягательств.

– А-а… Я к тому, что, может, надеть на них наручники? Или так не сбегут?

– Ну какие наручники?! – простонал дежурный. – Тебе говорят: генерал просил присмотреть за его детьми, чтобы не случилось чего.

– Раз не сбегут, так ничего и не случится, – ответил Иванов-или-Фарафонов и протянул нашим по маленькой соленой рыбке. – Угощайтесь, сам ловил.

Ирка поблагодарила и сунула рыбку в карман. А Блинков-младший сразу окрутил своей голову, оторвал спинку и вместе с чешуей сунул в рот. Он же с утра не ел.

– Знаешь, лейтенант, я бы все-таки надел на него наручники, – сказал Иванов-или-Фарафонов. – По аппетиту он беглый преступник, а не генеральский сынок.

– Все шутишь, Фарафонов, – неодобрительно заметил дежурный. – Ребята, не обращайте внимания, у него юмор такой.

– Да, такой уж незатейливый у меня юмор, – подтвердил Фарафонов. – Так как насчет наручников?

– Фарафонов!!! – взревел дежурный.

– Ладно-ладно, пусть у меня язык отсохнет, если я еще раз пошучу. Пусть меня переедет электрическим составом. Пусть мне никто не одолжит сотню до получки! – И, подталкивая Блинкова-младшего с Иркой, патрульный выскочил на перрон. Митек еле успел схватить рюкзак и лыжи. Заспанный Иванов молча взял Иркин чемодан и вышел за ними.