Блики

Головная боль вновь начинает нарастать, его бьет озноб. Он заходит в свою комнату, смотрит на пыльные следы чьей-то обуви на полу, на открытый шкаф, на упавшие со стула джинсы. Артур с отвращением скидывает с себя купленную Виктором одежду, и облачается в свои старые привычные вещи, словно надеясь, что они помогут ему повернуть все вспять. Затем он забирается под одеяло и засыпает, лежа на спине. Подождав немного и удостоверившись, что юнец уснул, крысы начинают выползать из темных углов, шевеля усами и тихо хихикая. Комки перьев, запах пота, пустые зеркала.

9

Сложно сказать, сколько он проспал, но когда Артур просыпается, на улице уже темно. Трупный запах, несмотря на сквозняк, никуда не делся. За отодвинутой дверцей шкафа сконцентрировалась черная тень. Его озноб не прошел, он только усилился, трансформировался в панический, необъяснимый страх, который пронизывает его тело насквозь, от макушки до копчика. Он вскакивает с кровати, понимая, что даже не разулся, прежде чем лечь. У соседей сверху включен телевизор и сквозь потолок слышно предельно серьезный голос диктора: он что-то навязчиво долдонит, и по его интонациям понятно, что он не потерпит возражений, ведь за ним стоят некие силы, которые превосходят своей властью всё, что только можно представить, все мыслимые пределы. Сжав голову ладонями, пытаясь унять пульсацию крови в висках, Артур начинает ходить по комнате из угла в угол, словно запертый в садок зверек. Лампочка взрывается и разлетается мелкими острыми осколками по комнате, когда он щелкает тумблером, чтобы включить свет. Мурашки, пробежавшие по спине, нервный смех. Артур останавливается, его взгляд устремляется в бесконечность, переставая натыкаться на преграды: предметы в комнате начинают сливаться в аморфную серо-оранжевую массу, стены становятся прозрачными, словно ломтики желе.

Он приходит в себя у открытого настежь окна: оранжевый асфальт, вывеска бара «Катулл». Ветер развевает его белокурые волосы. Молодая парочка целуется, стоя на тротуаре у входа в бар: распаленный парень уже готов раздеть свою спутницу прямо на улице, но та отталкивает его руки, как только он тянется к пуговицам ее клетчатой рубашки. Сколько им лет? Не больше семнадцати. Изредка по дороге проезжают машины. Артуру кажется, что он вот-вот вспомнит что-то важное, и он с нетерпением ждет, когда настанет этот момент внутренней ясности. Время плывет, за парочкой приезжает такси, они садятся в него, исчезают. Хлопки петард вдалеке, мерцание звезд.

Он заходит в комнату матери, включает свет, внутренне напрягаясь из-за страха, что и эти лампочки взорвутся. Кровать заправлена. Ящики комода, в которых она хранила все документы – выпотрошены, но он знает, что деньги лежат в другом месте. Он открывает гардероб, забитый старыми бесформенными платьями, повисшими на пластиковых плечиках, словно вылинявшие воспоминания. Достает с нижней полки коробку из под обуви, откидывает картонную крышку – пачка банкнот на месте, прижата ко дну каблуком и мыском поношенных туфлей из черной замши. Он выуживает ее оттуда, скребя отросшими ногтями по картону, чтобы подцепить все до одной банкноты. Запихнув их в задний карман джинсов, он идет обратно в свою комнату, чтобы отыскать смартфон, свое последнее средство связи с живыми людьми, но когда он поднимает его с пола и заходит в одну из социальных сетей, то видит, что никого из его старых друзей нет онлайн. Зато есть один новый запрос на добавление – Артур нажимает на него указательным пальцем и на экране открывается фото Виктора: тот широко улыбается, его худое лицо кажется счастливым. Помешкав немного, Артур подтверждает знакомство, потом пробует позвонить матери, но звонок ее телефона – ностальгическая попса позапрошлого десятилетия – раздается из ее спальни, тогда он набирает нескольких из своих друзей, но все они, будто сговорившись, оказываются вне зоны доступа.

10