Блестящие разводы

— Это больше не мой дом. В жизни все время приходится переезжать, Хьюби, — ты и сам это знаешь. Когда умер твой отец и я вышла замуж за твоего деда, он подарил мне поместье Меррилли и назвал это моим приданым. Но когда я выходила за Хью, мне пришлось оставить поместье Меррилли. Хоть я его и любила, у меня было теперь новое приданое — наш дом в Вашингтоне, который был мне очень дорог. Но и его мне пришлось оставить, когда я переезжала жить к отцу Сэм. А теперь пришло время расставаться с поместьем Грантвуд. Тедди хочет, чтобы у нас был свой собственный дом, его и мой, не связанный ни с какими историями. Мы купили замечательный дом на побережье, окнами выходящий на Тихий океан, — замечательное место для писателя-лауреата. Не знаю, следует ли давать ему какое-нибудь громкое название. Мы можем называть его просто «дом».

Они снова поцеловались, и Хьюби предложил ей свою руку.

— Не могла бы ты оказать мне честь, спуститься вместе со мной вниз и открыть наконец эту свадебную церемонию?

— Ты иди первым, а мы с Сэм сейчас спустимся.

Нора постучала в дверь Сэм:

— Время идти вниз, Сэм. Ты готова?

— Еще нет. Сначала я хотела бы кое о чем тебя спросить… — Ее голос звучал приглушенно.

— Мне войти или ты предпочитаешь говорить через дверь?

— Думаю, тебе придется войти.

Нора медленно открыла дверь и увидела Сэм, стоящую возле окна. Полуденное солнце заливало ее волосы цветом начищенной меди, а ее нежнейшее светло-розовое свадебное платье из шелковой тафты отбрасывало золотое сияние.

— Как тебе кажется? Права ты была? — спросила Сэм. — Идет рыжим розовый цвет?

Нора подумала, как бы не расплакаться.

— Никогда в жизни не видела более красивой невесты — по крайней мере, среди рыжих. — Она засмеялась — это было лучше, чем плакать. — Так ты об этом хотела меня спросить?

— Нет…

— Тогда о чем? — мягко спросила она. — Мы уже опаздываем…

— Не поздно еще изменить кое-что в порядке церемонии?

— Что изменить? — удивленно спросила Нора.

— Я сама сказала тебе, что хочу идти под венец одна, как и мой отец, — но я передумала, Нора. Не могла бы ты идти рядом со мной? — выпалила она.

Они пристально посмотрели друг другу в глаза, прежде чем Нора севшим голосом спросила:

— Это значит, ты хочешь, чтобы я тебя выдавала замуж?

— Ну, знаешь, моего отца здесь нет… А ты… Ты моя мачеха… Некоторые считают, что в каких-то случаях мачеха — это то же самое, что и родная мать. — Голос Сэм задрожал.

Нора с трепетной улыбкой взяла корону, украшенную нежными розами, и прикрепила ее к длинным рыжим волосам, как следует расправив вуаль.

— В каких-то случаях… — повторила она. — Нет, еще не поздно кое-что изменить. Для этого никогда не поздно…

Тогда Сэм доверительно прошептала ей:

— Должна сообщить тебе что-то по секрету. Ни Хани, ни Бейб, ни даже Хьюби ничего еще не знают. Ты умеешь хранить секреты?

— О, да. Я лучший в мире хранитель секретов. Поверь мне.

— О, Нора, у меня будет ребенок! Разве это не прекрасно?

Нора была слишком потрясена, чтобы ответить. Наконец она сказала:

— Это слишком замечательный секрет, чтобы его хранить.

— Но мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что я беременна, раньше, чем встала под венец. Они могут подумать, что мы с Хьюби женимся из-за этого, а не из-за того, что безумно любим друг друга. Что же касается Хьюби — то я хотела бы, чтобы он для начала привык быть мужем, а уж потом я сообщу ему, что он скоро будет отцом.

— О, да, Хьюби очень любящий человек, и в его сердце найдется много свободного места для ребенка.

— Я думаю, что он весь в свою мать, — сказала Сэм, держа Нору под руку, пока они шли через холл к лестнице. — Но ты ведь сохранишь мой секрет? Договорились?

Что такое секреты, Нора знала, как никто другой, а еще она знала, что секреты бывают разные — один приятнее других. Но самыми приятными были те, что сохраняются между матерью и дочерью.

— Конечно, сохраню, — сказала она. — Твой секрет — это мой секрет. У меня он будет храниться, как в банке.

Наконец невеста с женихом поцеловались, и шафер улыбнулся матери жениха. Затем невеста обвила руками шею своей мачехи, выдавшей ее замуж, и, поцеловав ее почти так же страстно, как целовала жениха, прошептала на ухо:

— Спасибо, мама.

Затем мать поцеловала сына, невеста — своих подружек, а шафер похлопал по плечу жениха и сказал:

— Отрезано. А затем они пошли рука об руку — жених и невеста, за ними светловолосая подружка, держащая за руку темноволосую, а за ними — шафер, ни на шаг не отступающий от матери счастливой четы.

И вот они уже танцуют, а оркестр играет «Я буду любить тебя вечно… любовью, которая вечна…».

— О чем ты думаешь, Нора?

— О том, что они исполняют нашу песню.

— А еще о чем?

— Если уж тебе так интересно, я только что подумала вот о чем: множество раз я по самым разным причинам была замужем за самыми разными мужчинами, но ни разу я не оказалась замужем за подходящим мужчиной при подходящих обстоятельствах и в подходящее время. Я и разводилась, и оставалась вдовой, но никогда не выходила замуж навсегда! Думаю, что должна попробовать и это. Как тебе кажется?