Блеск софитов

В просторном прохладном помещении с высокими потолками и суматошно сновавшими мимо людьми я почувствовал себя, как Гермиона Грейнджер, приготовившаяся проникнуть в банк «Гринготтс» в обличии Беллатрисы Лестрейндж*[1]. Только вот у высокой стойки нас встретил не чопорный седовласый гном, а вежливая девушка в белой блузке, темно-синей юбке-карандаше до колен и с повязанным вокруг шеи шелковым платком цвета индиго. Ее темные волосы были собраны в аккуратный пучок, а светло-зеленые глаза взирали на посетителей сквозь тонкие стекла очков в модной квадратной оправе.

– Вы не очень любите дресс-код, правда? – вырвалось у меня против воли. Слишком уж порывистыми были движения банковской служащей и слишком живым взгляд, чтобы я поверил, что ей нравится быть частью безликой армии роботов, выполнявших однотипные задачи с утра до позднего вечера.

  – Здравствуйте, – «Марина», по крайней мере, так гласил бейдж на левом кармане ее рубашки, раздосадовано сморщила аккуратный нос пуговкой и, оставив мой вопрос без внимания, уточнила: – вы хотите воспользоваться арендованной у нас ячейкой? Подготовьте паспорт, пожалуйста.

После непродолжительной заминки выяснилось, что для доступа нужен второй ключ и Грацинский-младший собственной персоной. Сходство с событиями всемирно известного романа Джоан Роулинг усиливалось. Для полной достоверности не хватало искупать нас с мнущимся рядом Сиденко в водопаде «Гибель воров». Не стал дожидаться, пока Марина обратится к службе безопасности банка, и набрал уже заученный наизусть и отпечатавшийся на подкорке номер.

– Эрнест, мы так не договаривались, – перешел с места в карьер, пряча за показной бравадой неуверенность в успехе всего предприятия: рычагов давления на оппонента у меня никаких. Доказательств ровно столько же – ноль целых, ноль десятых.

– Дай-ка ей трубочку, – стоило только девушке услышать требовательный строгий голос, как она тут же переменилась в лице, коротко отрывисто закивала и стремительно побледнела, кусая маленькие губы, тронутые ярко-вишневой помадой.

Через пару минут прибежал управляющий в черном классическом костюме и самолично проводил нас в хранилище. Как по волшебству, на небольшом столе материализовался новомодный счетчик банкнот, звонко лязгнул сейф, и мы с Мишкой остались наедине с внушительной кипой денег.

– Их бы в дело! – бешеный огонь азарта, разгорающийся в друге, я бы не спутал ни с чем другим и внутренне поежился, памятуя, к чему привела его самонадеянность в прошлый раз.

 В сердцах пнул стул, на котором восседал философствующий Сид, а хлипкое творение неизвестного дизайнера возьми, да и не выдержи такого бесцеремонного обращения.

– Тоха, бл! – Мишаня с грохотом рухнул на пол и теперь с видом оскорбленного достоинства потирал ушибленную пятую точку.

Ну а я расхохотался во весь голос, громким эхо оглашая пустынное помещение. Смеялся долго, не обращая внимания ни на колики в животе, ни на укоризненный взгляд друга. И если бы вдруг сюда вернулся управляющий, я бы вряд ли смог ему объяснить, что мы никуда не вламывались и по какой причине Сиденко полирует штанами и без того идеально вымытый блестящий кафель.

Справившись таким образом с удушливой паникой, не покидавшей меня еще с того момента, как мы вошли в здание банка, я все-таки подал руку Мишке и помог ему подняться. Молча мы уложили деньги в небольшую спортивную сумку с двумя оранжевыми полосками рядом с молнией и с такими же оранжевыми ручками и оставили за спиной просторный холл вместе с приветливой Мариной, улыбавшейся так ослепительно, что хотелось нацепить солнцезащитные очки. Так, на всякий случай.

Около «Девяти с половиной недель» мы припарковались одновременно с черным крузаком *[2], из которого выпрыгнул парень роста чуть ниже среднего, в обычных джинсах, совершенно не примечательной серой футболке и таких же неброских кроссовках грязно-коричневого цвета.

– Привез, значит, – заметив заветную сумку в Мишкиной руке, он хищно осклабился, обнажая ряд ровных зубов, явно отбеленных в стоматологической клинике.

Несмотря на маленький рост и весьма щуплое телосложение, от незнакомца веяло силой и непоколебимой верой в собственную безнаказанность. Так что я ничуть не удивился, когда Сид без возражений проследовал за ним в подсобку. Я же остался сидеть с мешавшим коктейли барменом и тихо беситься от осознания собственной беспомощности.

Передача денег не заняла много времени и прошла удачно, о чем свидетельствовала довольная улыбка парня и облегчение, застывшее на лице друга. 

– Не прощаюсь, – бойко отсалютовал нам делец и подмигнул входившей внутрь бара Галине.

Девушка нервно дернулась и стрелой ринулась к Мишке, повиснув у него на шее. Ее тело била крупная дрожь, а в округлившихся светло-голубых глазах плескался ужас. Она хотела обрести в Сиденко поддержку и сильное плечо, но нашла лишь холод и отстраненность. Официантка замерла, глотая обиду, когда Сиденко избавился от цеплявшихся за его поло пальцев и поспешил навстречу к так некстати заехавшей в заведение Ларисе.