Блеск софитов

– Нам два цезаря с курицей, один «мохито» и один «американо», – распорядился Мишка и, недовольный тем, что его указание не исполняется немедленно, рыкнул на растерявшуюся Галину: – чего застыла? Бегом!

Сид переключил внимание обратно на Ларису и не заметил, как официантка обиженно закусила нижнюю губу, стараясь сдержать подступившие слезы. Вне его поля зрения осталось и то, как мелко затряслись державшие круглый черный поднос руки с аккуратными, коротко остриженными ногтями светло-бежевого цвета. Друг явно находился во власти первобытных инстинктов, требовавших заявить права на сладкоголосую нимфу, и вряд ли смог бы сейчас разглядеть паровоз. Даже если бы он мчался Сиденко навстречу. Даже если бы сигналил оглушающим всех вокруг свистом. И я вроде бы должен был понять Мишку из чисто мужской солидарности, но отчего-то руки чесались настучать ему по затуманенной голове. За опрометью скрывшуюся за стойкой расстроенную официантку.

– В ближайшее время я планирую открыть еще два бара. На «Юго-Западной» и на «Беляева», – соловьем разливался Сид, лишь бы произвести впечатление на новую знакомую.

– Это просто замечательно, – Лара в притворном восхищении хлопала круглыми глазами неестественного изумрудного цвета и придвигалась все ближе к Михе, я же кривился от такой неприкрытой фальши.

А пока Сиденко яркими красками расписывал будни процветающего (конечно, забыв упомянуть о крупной сумме долга) бизнесмена, Валеев не собирался ничего из себя изображать и поспешил вернуться к Дену. Чтобы вместе с барменом развлекать заразительно хохотавших девушек, заказавших пару горящих коктейлей.

Я играл в «Балду» на телефоне, откровенно скучая, пока голубки напротив ворковали о чем-то бессмысленном. Вскоре с заказом появилась Галина, на сосредоточенном лице которой светилась стальная решимость. Судя по всему, официантка вознамерилась опрокинуть на голову соперницы салат и полюбоваться кусочками курицы и помидорами «черри», застрявшими в коротких светло-медных волосах. Или вылить горячий кофе на белую рубашку с призывно расстегнутой верхней пуговицей. Кто знает.

Ситуацию спас Сид, каким-то необъяснимым чутьем  угадавший возможное развитие событий и забравший поднос у Гали из рук. Коварный план с треском провалился, официантка ушла, повесив нос, а Миха с энтузиазмом ухаживал за Ларисой, когда мой мир в очередной раз перевернулся.     

Позвонила Рита и преподнесла мне на блюдечке с голубой каемочкой информацию, за которой я охотился. Однако ни торжества, ни облегчения я не почувствовал. Была лишь бесконечная усталость и разочарование в самом себе. От того, что снова придется прогнуться под Грацинского и предать Марго, пусть она сама и дала мне добро. Хотел разом покончить с неприятной миссией и накатал Эрнесту сообщение, не ожидая, что он так быстро ответит.

– Серов! Можешь же, когда захочешь, – чуть ли не распростертыми объятьями встретил меня заказчик в холле Ритиной многоэтажки.

Это место ассоциировалось у меня только с Бельской, поэтому не хотел признавать, что Грацинский, как владелец одной из квартир, также имеет право здесь находиться. И командирским тоном отдавать распоряжения швейцару – щуплому пареньку лет двадцати. И вести себя словно хозяин не то что здания – всего земного шара.

– Старый хрыч, – выплюнул Эрнест зло, когда я сообщил ему о возможном союзе Бельского и Костяева.

Все озвученные мной детали брюнет тщательным образом занес в черный матовый блокнот с двумя бирюзовыми полосами с правого края, после чего протянул небольшой металлический ключ, вероятно, от банковской ячейки.

– Если все подтвердится, адрес сообщу завтра. Сможешь забрать деньги, – сообщил Грацинский с важным видом мецената, только что облагодетельствовавшего нищего на паперти.

 – Гарантии? – бесстрастно уточнил я, достал пачку сигарет и нагло закурил, рассудив, что в фойе слишком безлюдно, чтобы кого-то возмутило мое неподобающее поведение.  

– Мое слово, – сердито вскинулся Эрнест, как будто я заподозрил его в том, что он по ночам переодевается в розовое платье и поет песни Бузовой.

Молча пожал плечами, с удовольствием вдыхая горьковатый запах никотина. Оставалось надеяться если не на порядочность Грацинского, то хотя бы на его расчетливость – нет смысла кидать информатора, который может еще понадобиться.

– Слушай, Серов, а какая она в постели? – Эрнест застал меня врасплох своим вопросом, так, что я не сразу сообразил, о ком вообще идет речь. Но, когда осознал, сжал кулаки, отчаянно борясь с порывом стереть неуместное любопытство с высокомерного лица. – Такая же психованная, как в жизни?

– Вряд ли это те сведения, за которые ты готов отвалить миллион, – выдал циничное, не желая вручать Грацинскому дополнительный козырь и показывать, насколько дорога мне Рита.

– Расслабься, я не собираюсь подбирать объедки с чужого стола, – от сломанного носа собеседника спасло чудо в лице швейцара, словно по мановению волшебной палочки материализовавшегося рядом с нами с пепельницей в руках.

– Эрнест Викторович, обычно мы не приветствуем курение, но для вас…