Блеск грядущего

Он видел, как тебя обвиняли в совершении ошибок. И видел, как ты защищаешь себя, словно любой заурядный человек. Он был там, когда Член Партии ( теперь уже давно мертвый, пытанный целыми днями, скептически споривший всякую минуту, вопивший, почти до мгновения своей смерти, что ты не имеешь права это делать, прежде чем в конце концов усвоить, что это уже происходит, и что нет никого, кто бы остановил это, потому что они были замучены и убиты в то же самое время ) сказал, что ты, Мартин Лильгин, являешься крайним левым уклонистом с фашистской ориентацией.

Можно ли позволить жить человеку, слышавшему подобное обвинение, выдвинутое против этого уверенного, маленького, гиеноподобного вождя? Он бы мог, если бы был первым, взять в руку перо - если не считать того, что первым был Мегара - и писать, утверждая, что признал супермена с глазами и инстинктами кобры своим начальником на все будущие времена во вновь сформированном мировом государстве. Он бы мог, если бы тот ультра-лидер ради пробы не решил, что разрешит остаться в живых приблизительно сотне из первоначальных восьми или около того миллионов; и у него не было идефикса насчет того, кто точно будет этой сотней людей. Каждому человеку придется завоевывать свое собственное место в том кружке избранных каким-то уникальным актом почтения.

Частью необходимого требования оказалось то, что каждый из сотни должен был отметить в своей совершенной памяти, что в первые дни все, что бы ни делал лидер, было правильным; и что он , фактически, никогда не был неправ ни в чем.

Каждый из сотни - как оказалось - однообразно вспоминал каждое единичное событие, ведущее к победе. И был готов засвидетельствовать - и свидетельствовал так регулярно - что одна и только одна личность играла решающую роль в каждое мгновение. И что никто больше не делал ничего, кроме как повиновался распоряжениям...

- Как - спросил Орло, - звали того изобретателя пилюль бессмертия?

Они достигли стадии вопросов и ответов.

Йоделл сказал:

- Мы еще не знаем, создают ли они бессмертие. Но они достаточно хороши. - Он пожал плечами и добавил просто:

- Однажды утром я проснулся и не смог вспомнить ни имени этого парня, ни что я сделал с формулой. Не знаю, как Лильгин это сделал.

- Могла быть дискуссия как раз на эти самые темы, - сказал системный инженер (в некотором смысле) Орло Томас, - и одновременно вы бы дышали... он назвал газ, производное химического соединения, родственного пентатолу натрия - ...или же он мог быть введен в твое кровяное русло каким-то иным способом.

- Я не помню подобного разговора, - сказал Йоделл.

- Это было бы несколько затруднительно, - сухо прокомментировал Орло, - с подобными методами.

Он ненадолго замолчал, видя те действия в виде серии затененных ментальных образов. Предположительно, сам изобретатель бессмертия давно умер. Обобранный, лишенный своей идеи еще при жизни. Искусно подводимый вероято, годами, - к опрометчивой отдаче данных. Логика говорит, что его держали под рукой, пока не было установлено неоспоримо, что секретная формула может быть воспроизведена и введена без его помощи; пока наконец ее не поместили в один из тайников диктатора.

Могло даже быть, что изобретатель, пока был жив, был членом Верховного Президиума. Орло задал вопрос, а в ответ получил пожатие плечами.

- Там их было так много, - безнадежным голосом произнес Йоделл.

- Знаю, - сказал Орло, бывший, вероятно, единственным человеком, кто когда-либо сосчитал их.

В этой точке Орло больше не мог сдерживать себя. Напряжение копилось в нем с момента звонка Йоделла: ощущение, что и разговор по телефону, и этот диалог прослушивались и прослушиваются; и что у кого-то есть власть предпринимать действия против предателей. По какой-то причине полнейшее игнорирование Йоделлом этих бедственных возможностей заставляло Орло хранить молчание, как будто его смелости пришлось подстроиться под смелость старика.

Но теперь он задал этот вопрос.

Удивленный Йоделл сказал:

- Ради всего святого, Орло, у Лильгина только двадцать четыре часа, как и у всех прочих. Шпионить за тобой и твоим оборудованием было моей работой. И... - мрачная улыбка - целью, в конечном итоге, было не дать тебе сделать то, что сейчас сделано, и разработано это было также для того, чтобы получить то изобретение.

Ты говоришь, - настаивал Орло, - что, поскольку шпионить за мной - это твоя работа, то этот разговор не прослушивался и не прослушивается никем. Правильно?

Йоделл заизвинялся.

- Мне следовало немедленно упомянуть об этом. Да, да, вот так, разумеется. Что еще. - Он откинулся назад. На лицо его вернулось злобное выражение. - Ну, хорошо, теперь расскажи мне, как ты это делаешь?

- Делаю что?