Блейз Уиндхем

— Да, от чумы, — подтвердила девушка. — Язва у него под мышкой так и не лопнула, а от этого больные всегда умирают. Мне не позволили даже похоронить его — просто увезли вместе с остальными мертвецами в телеге.

— Бедное дитя! — вновь всхлипнула Доро.

— Сколько вам лет, мадемуазель Генриетта? — спросила Блейз.

— Семнадцать, мадам, — последовал учтивый ответ.

— Мы выдадим вас замуж, — пообещала Блейз. — А поскольку вы — ровесница моей сестры Дилайт, я приглашу ее в Риверс-Эдж, чтобы у вас появилась компаньонка, — заключила она.

— Вы так добры, мадам графиня, — произнесла Генриетта, не сводя янтарных глаз с Энтони, беседующего с матерью.

Прищурившись, Блейз оглядела девушку. В ее овальном маленьком личике было что-то неистребимо французское, ничто не указывало на ее родство с Уиндхемами. Черты этого лица были резкими, почти угловатыми, нос — тонким и прямым, рот — маленьким и узким. Ее волосы длиной до плеч представляли собой массу темных кудрей. Девушка притворялась невинной, но Блейз чувствовала в ней какую-то недетскую расчетливость и проницательность. Однако она не могла отказать от дома родственнице мужа, даже если и подозревала, что та не настолько наивна, как кажется. Да, надо найти ей достойного мужа, и чем скорее, тем лучше!

Позднее, когда Блейз и Доро сидели перед камином в небольшой гостиной, пожилая дама произнесла:

— Напрасно ты решила пригласить сюда Дилайт. Узнав, что Тони наконец женился, она будет просто убита горем.

— Дилайт уже семнадцать, Доро. Ей давно пора повзрослеть. Энтони отверг ее три года назад, а она так ничего и не поняла, мечтая о том дне, когда он появится в Эшби и увезет ее на белом коне. Мы с Блисс часто говорили о ней.

Дилайт уже пора понять, что жизнь жестока и об этом не следует забывать. Завтра же я отправлю посыльного к родителям — сообщу им о своем браке с твоим сыном, о новом родстве, а затем приглашу Дилайт в Риверс-Эдж. Если она увидит нас вдвоем с Тони, возможно, она наконец поймет: он потерян для нее навсегда. Только тогда родители смогут подыскать ей мужа, ибо им невыносима мысль о принуждении дочери к браку с нелюбимым человеком… Знаешь, мы всегда считали Дилайт чудачкой. Она немногим младше меня и близнецов и всегда была с нами, а потом вдруг лишилась общества: все мы рано вышли замуж и разъехались. Теперь ей не с кем даже поговорить. Ларк и Линнет на целых четыре года младше, и потом они неразлучны. Надеюсь, общество мадемуазель Генриетты развеселит ее.

— Возможно, ты и права, — согласилась Дороти, — Генриетте тоже нужна подруга-ровесница. Мне не нравится эта ее служанка — в ней есть нечто неприятное, но, разумеется, удалить ее отсюда я не могу. Она слишком стара, и бедная девочка — это все, что у нее осталось от прошлой жизни.

— А ты уверена, что она дочь Генри Уиндхема?

— Да, я видела ее вместе с родителями на «Поле золотой парчи»— в тот год, в июне, ей исполнилось тогда одиннадцать лет. Это, забавное личико невозможно забыть. И потом у нее темные волосы — как и у всех Уиндхемов. Впрочем, и ее мать была брюнеткой. Мать Генриетты была одной из камеристок французской королевы, побочным ребенком некоего дворянина и дочери торговца, как говорил нам Генри. Она была робкой и тихой женщиной. Припоминаю, мне так и не удалось разговориться с ней. Я неважно говорю по-французски, а мать Генриетты ни слова не понимала по-английски.

— Однако сама Генриетта бегло говорит по-английски, — заметила Блейз. — Почти без акцента.

— Да, я обратила на это внимание сразу же после ее приезда, и Генриетта объяснила, что по настоянию отца она с детства говорила на двух языках. По-моему, Генри надеялся удачно выдать ее замуж, если бы только смог найти приданое. У ее матери имелись кое-какие драгоценности, полагаю, подарки от госпожи. Но благодаря им, ты слышала, она добралась до Англии, и теперь у нее нет ни гроша.

— Чем же жил Генри Уиндхем? — с любопытством расспрашивала Блейз.

Доро улыбнулась.

— Главным образом своим остроумием; обаянием и шпагой, как рассказывал мне Ричард. Он разбил сердце моего свекра, ибо тот надеялся, что когда-нибудь Генри станет епископом. Однако Генри слишком сильно влекли мирские соблазны, и он не собирался отказываться от них. Наконец отец отрекся от него в надежде воззвать к здравому смыслу сына. Вместо этого Генри отправился во Францию.

Блейз кивнула.

— Ладно, мы подыщем Генриетте достойного мужа.

Эдмунд обеспечил моих сестер щедрым приданым, и я позабочусь, чтобы Тони сделал то же самое для Генриетты.

Надо удалить ее отсюда как можно скорее..

— Блейз! — Дороти Уиндхем была изумлена непреклонным тоном снохи.