Блефовать, так с музыкой

– Галя, Галочка, это вы? Я вздрогнула и перевела взгляд с обшарпанных стен на лестницу, по которой медленно поднималась пожилая женщина в добротной дубленке и норковой шляпе-боярке. Это была «генеральша», по крайней мере, так ее величали в нашем подъезде, притом что ее муж, симпатичный, подтянутый и неизменно приветливый дядька, дослужился только до подполковника. Как ее звали?.. Такое претенциозное имя… Ах да, Иветта… Иветта Павловна. Точно, Иветта Павловна.

– Решили нас проведать? – «генеральша» слабо улыбнулась, за те два года, что мы не виделись, она здорово сдала. – А что же вы здесь сидите?

– Да вот, – я пожала плечами, – не пускают.

– Ах да, – на потускневшем Иветтином лице, с которого безжалостная рука времени стерла последние намеки на былую красоту, отразилось сожаление, – там ведь эта… юная особа свободных нравов…

Надо думать, она имела в виду девицу с острыми коленками. Значит, та и впрямь никакая не племянница.

– Просто Бориса нет дома, и я его здесь жду. – Я не стала развивать тему Борькиной личной жизни. В конце концов, на то она и личная, чтобы посторонние в нее не совались.

– Ну да, его нет дома, а она вас не пустила, – «генеральша» обиженно поджала губы, словно это перед ней захлопнули двери, – тогда пойдемте ко мне, что вам здесь сидеть на сквозняке?

– Что вы, я не хочу причинять вам беспокойство. Думаю, Борис скоро придет…

– О том, чтобы воспользоваться гостеприимством «генеральши», не могло быть и речи. Да о чем я буду с ней говорить, если Борька задержится дольше, чем я рассчитывала.

– Какое беспокойство! – горячо возразил? она и вдруг сникла. – А Петр Лазаревич умер, Галочка…

– Генерал умер? – выдохнула я.

– В прошлом году, как раз под Новый год, – всхлипнула овдовевшая Иветта. – Только он был не генерал, а подполковник, хотя какое это теперь имеет значение…

Мне стало жалко Иветту, ведь у них с мужем детей не было, значит, теперь она одна-одинешенька. Как я. С той лишь разницей, что я молодая, а она старая. И я могу еще что-нибудь предпринять, чтобы избавиться от одиночества, а она – нет.

– Пойдемте, пойдемте ко мне, – снова позвала «генеральша».

Я вздохнула и слезла с подоконника, не могла же я ей отказать в такой ситуации?

Выручил меня очень кстати возникший на лестнице Борька. Помятый, задрипанный и… счастливый, я это поняла по его блаженной физиономии. Должна признать, что в те времена, когда мы делили с ним кров и старый скрипучий диван, он выглядел иначе. Конечно, тогда он был поопрятней, зато задорный блеск в его близоруких глазах начисто отсутствовал, а сейчас – только гляньте – он лучится, как рубиновая звезда на Спасской башне.

– Здравствуйте, Иветта Павловна, – поприветствовал он «генеральшу».

Та ответила ему сухим «здрасьте» и медленно побрела вверх по лестнице, одарив меня на прощание долгим печальным взором.

И только после этого Борька заметил меня. Заметил и застыл соляным столбом, судорожно сжав в руках авоську с продуктами.

– Ты… Ты ко мне?

И чего он так испугался, я ведь всего лишь развелась с ним, а не умерла.

– К тебе, – подтвердила я, – а что, нельзя?

– Да не то чтобы, – замялся Борис, – просто неожиданно как-то…

– Похоже, ты меня не приглашаешь? – усмехнулась я. Борька засуетился:

– Датам у меня…

– Неприбранр! – подыграла я ему. Борька окончательно смешался и уставился на грязные носы своих растоптанных ботинок, а я вдруг с необычайной остротой осознала, что некогда толкнуло меня в не самые атлетические Борькины объятия: в нем было что-то от Парамонова. Возможно, эта его аскеза и откровенное пренебрежение внешними проявлениями успеха, а также наличие идеи-фикс. Если Парамонов был повернут на геофизике, то Борька на компьютерах. Правда, имелись и существенные различия, и главное из них то, что Парамонова я любила мучительно и долго, а с Борькой всего лишь мирно сосуществовала, пока нам обоим это не надоело.

– Ну ладно, – махнула я рукой, – знаю я про твою Дульсинею.

Борька заалел как маков цвет. Значит, маленькая козочка с острыми коленками никакая ему не родственница. Что и следовало ожидать.

– Ладно, меня это не касается, – замяла я тему. – Я не за тем пришла. И к тебе я не рвусь, можно и здесь поговорить.

Борька сразу воспрял духом:

– Поговорить – это пожалуйста. Кстати, тут у нас в соседнем подъезде кафе-мороженое открылось, можно и там посидеть.

– Не стоит, а то тебя там, наверное, с провиантом ждут, – я кивнула на переполненную авоську. – У меня всего лишь пара вопросов, так что я тебя не задержу.

– Как знаешь, – облегченно вздохнул Борька.

Ну вот, теперь я могла перейти к тому, из-за чего, собственно, притащилась к своему бывшему муженьку, пытающемуся обрести новое счастье в личной жизни.

– Скажи-ка мне, Боря, в последнее время тебя кто-нибудь спрашивал обо мне?

– О тебе? – Борька шмыгнул носом. – Да был тут один тип, даже два…

– Ас этого места поподробнее, – попросила я.