Бледный всадник

Дым от сгоревших судов целых три дня возносился к облакам, а на второй день Эгвин взял захваченное нами судно, посадил на него сорок человек и отправился на Палфлеот, где убил всех уцелевших датчан, кроме шестерых, которых взял в плен. Потом с пятерых из пленников сорвали доспехи и привязали к сваям в отлив, чтобы они медленно утонули, когда вода вернется.

Эгвин потерял в сражении трех человек, но зато привез кольчуги, щиты, шлемы, оружие, браслеты и одного пленника, который не знал ничего, кроме того, что Свейн отправился в набег куда-то в сторону Эксанкестера. Пленник умер два дня спустя, как раз в тот день, когда Альфред возносил молитвы Господу, даровавшему ему победу.

Теперь мы были в безопасности.

Свейн не мог на нас напасть, ведь он потерял все свои корабли, а у Гутрума не было возможности вторгнуться на болото, так что Альфред воспрял духом.

– Король доволен тобой, – сказал мне Беокка.

«Две недели назад, – подумал я, – король сообщил бы мне об этом сам. Мы бы сидели с ним у воды и беседовали, но теперь у Альфреда появился двор, и короля окружали священники».

– Еще бы он не был доволен, – ответил я.

Я как раз упражнялся с оружием, когда меня разыскал Беокка. Мы тренировались каждый день, используя палки вместо мечей, и кое-кто уже ворчал, что людям надоело играть в войну, мол, пора бы уже заняться настоящим делом. Таких я вызывал на бой сам, а когда они, поверженные, валились в грязь, объяснял, что им-то как раз и следует хорошенько попрактиковаться.

– Король тобой доволен, – повторил Беокка, ведя меня по тропе вниз к реке, – но он думает, что ты слишком щепетилен.

– Что?! – Я воззрился на священника, крайне изумленный таким заявлением. – Это еще почему?

– Потому что ты не отправился в Палфлеот, чтобы закончить работу.

– Работа закончена, – ответил я. – Свейн не сможет напасть на нас без кораблей.

– Но не все датчане утонули, – возразил Беокка.

– Мертвых было достаточно. Только представь, что эти люди вынесли! Тебе знаком ужас, который испытываешь, пытаясь перегнать прилив?

Я подумал о тех страданиях, что сам перенес на болоте, о безжалостном приливе, о холодной воде, неумолимо растекающейся вокруг, и страх сжал мое сердце.

– У них ведь все равно не было кораблей! С какой стати мне было убивать беспомощных людей?

– Потому что они язычники, – сказал Беокка, – потому что они ненавистны Господу и людям и потому что они датчане.

– А всего несколько недель назад ты верил, что они станут христианами и мы сможем перековать мечи на орала.

Беокка только отмахнулся и спросил:

– И что, по-твоему, теперь будет делать Свейн?

– Двинется маршем через болото, чтобы присоединиться к Гутруму.

– А Гутрум сейчас в Сиппанхамме.

Мы были уверены, что он именно там.

На болото приходили все новые люди и приносили вести, многие из которых оказывались всего лишь слухами. Однако частенько повторяли, что Гутрум якобы укрепил стены Сиппанхамма и зимует там. Многочисленные отряды захватчиков все еще опустошали разные части Уэссекса, но избегали больших городов на юге страны, где восточные саксы выставили гарнизоны. Один такой гарнизон был в Дорнваракестере, второй – в Винтанкестере, и Беокка считал, что Альфред должен отправиться в один из этих городов, однако король отказался, опасаясь, что Гутрум немедленно осадит город и тогда он сам окажется взаперти. Другое дело – болото: оно слишком большое, чтобы можно было предпринять его осаду, и Гутруму нечего было и надеяться проникнуть далеко в топи.

– У тебя ведь есть дядя в Мерсии, верно? – спросил Беокка, внезапно сменив тему разговора.

– Да, Этельред. Он брат моей матери, олдермен.

Беокку насторожил мой тон.

– Ты, похоже, его не любишь?

– Я едва знаю его.

Вообще-то, я провел несколько недель в доме дяди, успев за это время поссориться с его сыном, которого тоже звали Этельред.

– Он, часом, не подружился с датчанами?

Я покачал головой.

– Они терпят его, оставляя в живых, а он терпит их.

– Король послал в Мерсию гонцов, – заявил священник.

Я поморщился.

– Если он хочет, чтобы мерсийцы поднялись против датчан, то это пустая затея. Их убьют.

– Альфред бы предпочел, чтобы весной они привели людей на юг, – объяснил Беокка.

Мне было непонятно, каким образом мерсийские воины, осуществляя замысел короля, смогут пробраться мимо датчан, чтобы к нам присоединиться, но я ничего не сказал.

– Весной мы рассчитываем на спасение, – продолжал Беокка, – но пока что король хотел бы, чтобы кто-нибудь отправился в Сиппанхамм.

– Священник? – предположил я. – Чтобы поговорить с Гутрумом?

– Воин, – ответил Беокка, – чтобы оценить численность врагов.

– Давайте я поеду, – вызвался я.

Беокка кивнул и захромал по берегу реки, где отлив обнажил сплетенные из ивы верши.

– Здесь все так не похоже на Нортумбрию, – печально проговорил он.

Я улыбнулся.

– Ты скучаешь по Беббанбургу?

– Я бы хотел закончить свои дни на Линдисфарене, – ответил он. – Чтобы прочесть предсмертные молитвы на этом острове. – Беокка повернулся и посмотрел на холмы на востоке. – Вообще-то, король и сам хочет отправиться в Сиппанхамм, – сказал он, как бы размышляя вслух.