Бледный всадник

— Завтра ты победишь, — сказала Исеулт тихо.

— Ты видела это во сне?

— Сны больше не посещают меня с тех пор, как я крестилась, — покачала она головой.

— И что, крещение того стоило?

— Я должна в это верить, — ответила она.

Камень со скрипом пополз вниз по лезвию. Вокруг все тоже точили оружие.

— Когда все кончится, — сказал я, — мы с тобой уедем и построим свой дом.

— Когда все кончится, — возразила она, — ты уедешь на север. Только на север, и никуда больше. К себе домой.

— Тогда ты пойдешь со мной.

— Может быть.

Исеулт передвинула кольчугу и принялась натирать следующую ее часть куском овчины так, чтобы звенья засияли.

— Я не могу видеть свое будущее. Оно всегда во тьме.

— Ты станешь госпожой Беббанбурга, — заявил я, — я одену тебя в меха и увенчаю ярким серебром.

Исеулт улыбнулась, но я заметил слезы на ее щеках и решил, что это от страха. В ту ночь многие в нашем лагере испытывали страх, особенно когда люди заметили свет на ближайших холмах — там, где датчане разожгли свои костры.

Мы немного поспали, но задолго до рассвета меня разбудил мелкий дождь. Все вокруг тоже проснулись: люди зашевелились и принялись натягивать воинское снаряжение.

Потом в сером утреннем свете мы двинулись вперед.

Дождь то прекращался, то начинался снова, злой и колючий, он все время хлестал нам в спину. Большинство из нас шли пешком, а немногочисленные лошади везли щиты. Осрик и его люди двигались впереди, потому что хорошо знали графство.

Альфред сказал, что люди из Вилтунскира построятся в боевом порядке справа и с ними встанут люди из Суз Сеакса, за которыми во главе своих гвардейцев будет сам король: его гвардия состояла из воинов с Этелингаэга. Еще с Альфредом будут фирды Дефнаскира, Торнсэты и Хамптонскира, отряды Харальда, Бургварда и моего двоюродного брата из Мерсии, а слева встанет сильный фирд Суморсэта под командованием Виглафа.

Всего три с половиной тысячи человек.

С нами шли и женщины. Некоторые несли оружие мужчин, другие — свое собственное.

Почти никто не разговаривал. Утро выдалось холодное, а трава была скользкой из-за дождя. Люди проголодались и устали, да к тому же всем было не по себе перед битвой.

Альфред приказал мне отобрать пятьдесят человек, но Леофрик не захотел отдать столько из своего отряда, поэтому я взял людей у Бургварда — тех, что сражались вместе со мной на «Хеахенгеле», превращенном в «Огненного дракона», а теперь пришли сюда из Гемптона. Стеапа тоже был с нами, потому что, как ни странно, мы прониклись друг к другу взаимной симпатией. Со мной был также отец Пирлиг, одетый сегодня как воин, а не как священник.

Нас набралось меньше тридцати человек, но, когда мы поднимались по склону мимо покрытой зеленым мхом старинной могилы, к нам подошел Этельвольд.

— Альфред считает, что я могу сражаться рядом с тобой, — сообщил он.

— Он так и сказал?

— Он велел мне быть с тобой рядом.

Я улыбнулся. Вообще-то мне хотелось, чтобы рядом со мной были только люди вроде Эадрика или Кенвульфа, Стеапы или Пирлига — словом, те, кому я мог доверять, зная, что они будут твердо держать свои щиты.

— Ты будешь у меня за спиной, — сказал я Этельвольду.

— Это как? — не понял тот.

— В клине ты встанешь прямо за мной и приготовишься в случае чего занять мое место.

Юнец воспринял это как оскорбление.

— Я хочу быть в первых рядах! — настаивал он.

— Ты когда-нибудь сражался в клине?

— Ты же знаешь, что нет.

— Ну, тогда и нечего лезть вперед. К тому же если Альфред вдруг погибнет, кто тогда станет королем?

— А… — На его губах появилась слабая улыбка. — Значит, мне держаться за тобой?

— Да, все время оставайся у меня за спиной.

Исеулт и Хильда вели мою лошадь.

— Если мы проиграем, — сказал я им, — забирайтесь обе в седло и скачите.

— Куда?

— Куда угодно, подальше отсюда. Возьмите деньги.

Я сложил все свое серебро и ценности в седельные сумки.

— Возьмешь все это, — объяснил я Исеулт, — и скачите отсюда подальше вместе с Хильдой.

Хильда улыбнулась, услышав эти слова.

Она выглядела бледной; ее светлые волосы, мокрые из-за дождя, плотно облепили голову: шляпы у Хильды не было. Свое белое платье она подпоясала веревкой. Меня удивило, что она отправилась вместе с армией, я думал, она предпочтет найти какой-нибудь монастырь, но Хильда настояла на том, чтобы пойти.

— Я хочу посмотреть, как датчане умрут, — голосом, не допускающим возражений, заявила она. — А того, которого зовут Эрик, я хочу убить сама.

Она похлопала по длинному ножу с узким лезвием, висящему у нее на поясе.

— Эрик — это один из тех, кто… — начал было я, но запнулся.

— Один из тех, кто превратил меня в шлюху, — сказала она.

— Значит, это не его мы убили в ту ночь?

— Вы убили рулевого его корабля, — покачала Хильда головой. — Но я обязательно найду Эрика и не вернусь в монастырь до тех пор, пока не услышу, как он вопит, захлебываясь в собственной крови.

— Бедняжку переполняет ненависть, — сказал мне отец Пирлиг, когда мы последовали за Исеулт и Хильдой вверх на холм.

— Разве это так плохо для христианки?