Бледнее бледного

Запах паленого мяса неприятно щекотал ноздри. Высохшая за несколько веков плоть щедро питала жадное пламя, и охваченный огнем жрец пылал как факел, роняя искры и куски обгорелой мантии на холодные грубые плиты погребального зала. Потенциальной опасности он больше не представлял, и про него можно было забыть.

Некромансер же, тем временем, дотянулся-таки до своего посоха, и теперь тащил его с пояса. У леди Кай оставалось всего несколько мгновений, чтобы избежать скоропостижного переселения в загробные пределы, и тогда она совершила поступок неожиданный и совершенно невероятный. Позже она даже не могла объяснить, что толкнуло ее на это, но что-то все-таки, видимо, толкнуло, и она мысленно представила себе линию леи. Ту самую, на которую угробила почти полдня и почти все свои силы. Ту самую, которую она окрасила в рубиновый цвет, полностью подчинив своей воле…

А, когда фигура эта всплыла перед глазами вся целиком – от начала и до конца, Осси просто положила ее на пол. Также мысленно. И та засияла во всей своей красе, до мельчайших подробностей – поворотов и изгибов, – повторяя оставшийся где-то далеко оригинал. А потом вспыхнула, озарив зал ярчайшим светом.

Хода позже все перевернула так, будто заслуги Осси в этом вообще никакой не было, а фигура леи сама пришла к ней на помощь в нужный момент. При этом все лавры она со свойственной ей скромностью и непосредственностью приписала, естественно, себе, потому как именно она тогда настояла и заставила, а сама бы Осси нипочем и никогда бы не сподобилась… Ну, да это, вообще говоря, не важно. А важно лишь то, что когда воображаемая фигура леи полыхнула густым рубином, мир вокруг замер. Просто остановился.

Замерли, будто памятник древним воинам лежащий на полу генерал и падающий на него Мей…

Застыло причудливым красивейшим цветком пламя, охватившее несчастного жреца. Остановились, так и не долетев до пола яркие искры, и как мертвые серые цветы застыли кружащиеся в воздухе лепестки пепла…

Замерзла мутной сосулькой слюна, стекающая изо рта так и несостоявшегося четвертого бойца…

А главное – замер в неподвижности некромансер.

Время остановилось для всех.

Прямо под ногами у леди Кай лежала рубиновая нить, будто специально, – а, наверное, и, действительно, не случайно, – ведущая прямо к разупокоенному некромансеру. Это было сильно похоже на приглашение, и Осси его благосклонно приняла.

Она шла по дуге, легко и непринужденно. Как по паркету бального зала. И, при этом, даже не заметив, – совсем, как давеча Мей, – скользнула прямо по поверхности вязкой трясины, в которой еще совсем недавно так беспомощно барахталась.

«Вот, значит, как оно делается!» – Эта немудреная мысль ее позабавила и к некромансеру она подошла с улыбкой до самых ушей, будто школьница, которую только что пригласил на свидание первый красавец курса – завидный кавалер, по которому долго и безнадежно сохли все подруги.

Но как только она добралась до фигуры, закутанной в грязный балахон повелителя мертвых, линия леи угасла, будто ее и не было, а мир вернулся к своему изначальному и привычному состоянию, торопясь наверстать упущенное…

Мей рухнул на генерала, будто скала с неба упала. Казалось даже, что пол в зале от этого содрогнулся и вздыбился мощной волной. Удар, действительно, был страшен, и из живого он дух бы выбил напрочь, но мертвому это было – нипочем. Чего не сказать о клыках, которые дорвались-таки до цели и, вспоров мертвую плоть, сомкнулись, наконец, вокруг шейных позвонков. Хрустнуло, будто сухую ветку надломили, и тело великого воина обмякло, потеряв свою беспокойную душу. Из тлена – в тлен, как говорится…

У стены за гробницей оседал наземь жрец Ресса, так и не успевший отличиться в этом бою, хотя по всему чувствовалось, что мог, и что повернись все чуть иначе, проявил бы себя и показал бы во всей своей смертной красе. Не сложилось… И теперь он оседал, грязной обугленной головешкой, рассыпаясь на пепел вечной печали и прах. Тихо, с легким шелестом отвалилась рука, брызнув по сторонам засыпающими угольками. Жрец умирал. Окончательно и бесповоротно.

Умирал и огонь, победивший восставшую ненадолго смерть. Только едкий сладкий дым все еще жил, неспешно расползаясь по залу. Стелясь и клубясь, как ему и положено.

Осси стояла перед некромансером, занеся над собой Гаситель, но отчего-то все медлила и медлила с ударом. Может оттого, что единственный уцелевший глаз врага смотрел на нее как-то странно… Не с мольбой, нет. Скорее, было в нем что-то такое… будто узнал он что-то, а теперь мучительно пытался вспомнить, продираясь сквозь пустоту и беспамятство мертвых лет…

А потом произошло нечто, совершенно уже непонятное. Некромансер разжал пальцы и уже готовый к бою посох выпал из руки, со стуком покатившись по полу.

– Рееелл, – прохрипел он.

– Что? – Осси Кай придержала руку, уже готовую нанести удар, но меч опускать все же не стала. – Что?

– Рееелл, – повторил мертвец и повел налитым загустевшей кровью глазом, указывая на кольцо Осси. – Рееелл Леенн…

– Ревалл Линн, – догадалась интесса. – Да. Ревалл Линн. Это его кольцо…