Блаженство

У рядового Таракуцы Пети
Не так уж много радостей на свете.
В их спектре, небогатом и простом, —
Солдатский юмор, грубый и здоровый,
Добавка, перепавшая в столовой,
Или письмо – но о письме потом.

Сперва о Пете. Петя безграничен.
Для многих рост его уже привычен,
Но необычен богатырский вес —
И даже тем, что близко с ним знакомы,
Его неимоверные объемы
Внушают восхищенный интерес.

По службе он далек от совершенства,
Но в том находит высшее блаженство,
Чтоб делать замечанья всем подряд,
И к этому уже трудней привыкнуть,
Но замолкает, ежели прикрикнуть,
И это означает: трусоват.

Зато в столовой страх ему неведом.
Всегда не наедаясь за обедом,
Он доедает прямо из котла;
Он следует начальственным заветам —
Но несколько лениво, и при этом
Хитер упрямой хитростью хохла.

Теперь – письмо. Солдаты службы срочной
Всегда надежды связывают с почтой,
Любые разъясненья ни к чему,
И сразу, избежав длиннот напрасных,
Я говорю: у Пети нынче праздник.
Пришло письмо от девушки ему.

Он говорит: «Гы-гы! Вложила фотку!»
Там, приложив платочек к подбородку
И так отставив ножку, чтоб слегка
Видна была обтянутая ляжка,
Девица, завитая под барашка,
Мечтательно глядит на облака.

Все получилось точно как в журнале,
И Петя хочет, чтобы все узнали,
Какие в нас-де дамы влюблены.
Кругом слезами зависти зальются,
Увидевши, что Петя Таракуца
Всех обогнал и с этой стороны!

И он вовсю показывает фото,
И с ужина вернувшаяся рота
Разглядывает лаковый квадрат,
Посмеиваясь: «Надо ж! Эка штука!»,
И Петя нежно повторяет: «Су-ука!»
Как минимум, пятнадцать раз подряд.

…Усталые, замотанные люди
Сидят и смотрят фильм о Робин Гуде.
Дежурный лейтенант сегодня мил,
По нашей роте он один из лучших, —
И на экране долговязый лучник
Прицелился в шерифовских громил.

Я думаю о том, что все мы братья,
И все равны, и всех хочу принять я —
Ведь где-то там, среди надзвездных стуж,
Превыше облаков, густых и серых,
В сверкающих высотах, в горних сферах
Витает сонм бессмертных наших душ!

Отважный рыцарь лука и колчана
Пускает стрелы. Рота замолчала:
Ужель его сегодня окружат?
Играет ветер занавесью куцей,
И я сижу в соседстве с Таракуцей
И думаю о том, что он мой брат.

Отсрочка

Елене Шубиной

…И чувство, блин, такое (кроме двух-трех недель), как если бы всю жизнь прождал в казенном доме решения своей судьбы.

Мой век тянулся коридором, где сейфы с кипами бумаг, где каждый стул скрипел с укором за то, что я сидел не так. Линолеум под цвет паркета, убогий стенд для стенгазет, жужжащих ламп дневного света неумолимый мертвый свет…