Блаженный Августин

– А! Вот ты оказывается какая!… Ух,… Ух, Настюха!… Да, я тебя счас!… Ах, ты блядища-то оказывается какая!… Вот, счас, я тебя вот так!… Ну держись!… Уву-уву-увувуву!!! – завопил, совсем как Колька-дурачок, Андрюшин отец, закряхтел деревянными пазами сотрясающийся старенький диван, и всё стихло. А через несколько тягостно тягучих мгновений, леденящую кровь тишину «разбил» спокойно холодный голос Юрия Венедиктовича:

– А эта тварь как здесь оказалась? А ну брысь…, ты смотри, не хочет! Ну-ну…

Послышался увесистый удар по чему-то мягкому и в то же мгновение истошный кошачий вой.

– На тебе! На тебе! – уверенно попадал по мечущемуся в закрытой комнате животному «опытный садист».

С обмирающим от ужаса, лихорадочно стучащим сердцем, Андрей торопливо сбежал вниз по лестнице и распахнул дверь в родительскую спальню. Взбешённая, чёрная котяра дико завывая выскочила из душной как парилка комнаты и царапая когтями ступеньки взлетела на второй этаж в Андрюшину комнату. Потом послышался треск разрываемой натянутой на окно марли и «незваная гостья» тяжело шлёпнулась вниз на картофельную ботву.

– Пааап, – стуча зубами спросил Андрей растерянно разглядывающего разгромленную комнату отца, – а что это? Что это было?

– Не знаю, Андрей, – озадаченно пожал плечами Юрий Венедиктович сосредоточенно разглядывая зажатую в руке тяпку, – как она могла в комнате оказаться?

Спросил сам себя, неизвестно что имея в виду, то ли садовое орудие, то ли ускользнувшее полуживое животное.

– Эх, ну за такое, нас с тобой, Андрюха, мамка точно прибьёт…, а это ещё что? – покрепче зажав обеими руками тяпку вышел в коридор на звук открывающейся двери, – Надюха…, легка на помине…

Тяжело переступающая ногами, промокшая до нитки женщина, равнодушно, как сомнамбула, посмотрев на мужа и сына, прошла в кухню и упала на слегка покосившийся под её весом, заскрипевший стул:

– Вовка звонил, мне работу, вечером…, сегодня днём Семёниху в её доме убитую нашли…, скотина её с утра некормленая орала, орала, соседи и пошли к ней…, изнутри было закрыто, они, мало ли что, участкового позвали…, тот распорядился дверь взломать, зашли, а там…, ночью видимо всё произошло, соседка, баба Таня говорит около двенадцати у неё свет горел, свечи…, «швейкой» её, такой же как у нас, к столбу, который посередь хаты матицу подпирает…, под подбородок, Вовка говорит, высоко так висела, ноги до пола не доставали…, глаза выколоты и язык отрезан…, всё, «отвоевалась» Семёниха… Юрочка!!! – вскочив со стула судорожно прилипла к неуверенно ухмыляющемуся мужу, – что с нами теперь будет?! Кто нас защитит?!

– Да перестань ты, Надя! Перестань, – недовольно и несогласно покрутил плечами Юрий Венедиктович, – враки это всё! Не верил я в это, никогда, и сейчас не верю. Враки, бабские бредни и выдумки, всё лишь бы денег «на дурняка» поиметь. Нельзя ни приворожить никого, ни наоборот, ни заговоры эти ни на кого не действуют, ни проклятия. И сглаза никакого тоже не существует, так же как нет ни бога, ни дьявола, ни ангелов, ни бесов. А всё это бабки понапридумывали, чтобы на этом деньги зарабатывать. И Семёниху эту, точно из-за деньжат «пришили». Что значит нет? И что, что окна целы и дверь изнутри была закрыта? Да там, Надюха, на зоне такие спецы, такие фокусники, что не только это, а и ого-го…

– В-общем, похоже, влипли мы, Юрок, крепко влипли, – оловянно помаргивая глазами пробормотал дядя Петя, сидя вечером этого сумасшедшего дня, на кухне своего соседа по даче. Весь этот день, мама то плакала, то пыталась навести порядок устраняя разгром после «кошачьей бойни», то принималась лечить неведомо от чего, неведомо чем болеющего Андрюшу. Только к вечеру, она вдруг решила поехать в город, чтобы либо отработать пропущенные полсуток, либо «успокоиться» одной на городской квартире.

– Ладно, не гони, чего бы мы влипли? При чём, мы то здесь, – спокойно урезонивал своего «подельника» Юрий Венедиктович, обнимая обеими руками притиснувшегося к нему Андрюшу.

– Да ты пойми, – опять тревожно вскинулся дядя Петя, – Андрюше обязательно это слушать? – с сомнением кивнул на полу дремлющего мальчика.

– Пускай, – уверенно кивнул в ответ отец, – он всё время с нами был, пусть знает, что в случае чего говорить надо, а что не надо.

– Так вот, менты, говорят, нашли одну из тех, ну с которыми я насчет шашлыков договаривался. Голую, и как тупым топором порубленную, побитую…

Андрюша вздрогнул всем телом и задрожал, как будто провалившись под лёд.

– Ну-ну, всё нормально, – ещё сильнее стиснул его в объятиях Юрий Венедиктович, как будто согревая от озноба, – ну и что дальше? – подтолкнул вопросом замолчавшего дядю Петю.