Блатные псы

Следуя за начальником, Одинцов прошел через «вертушку» перед витринным окном «дежурной части». Слух уже молнией разнесся по управлению. Максим спиной чувствовал взгляды сотрудников – люди еще не верили в его виновность, но уже сомневались в нем. Если надо будет, тот же оперативный дежурный даст команду, и Свиблова с его помощником задержат, отберут у них вещественное доказательство. И все это будет исполнено с энтузиазмом, но потом задор пройдет, его место займет страх перед собственной глупостью. Еще и проклянут Максима, если он предложит такой вариант… Да и не предложит он ничего такого, не пойдет против закона, так что пусть Свиблов не переживает.

Саньков провел его к себе в кабинет, смахнул со стола сигареты. Выразительно глянул на Одинцова и, протянув ему пачку, спросил:

– Что происходит, Макс?

– Происходит. Подставили меня.

– Кто?

Одинцов промолчал. Не тот человек Саньков, чтобы с ним откровенничать.

– Ты говорил про Никиткина.

– Лукомора он уже подставил, вы это знаете. – Максим отвел глаза в сторону, чтобы не выдать свое предубеждение к Санькову. Он всерьез подозревал его в покровительстве Никиткину и не мог ему доверять. А еще Саньков мог спланировать подставу вместе с Фраером…

– Ну, не знаю, но есть предположение. Твоими молитвами…

– Никиткин сделал очередной ход. Хорошо, если он остановится на мне. А если пойдет дальше?

Сегодня Саньков с Фраером вась-вась, а завтра ветер переменится, под удар попадет сам начальник управления. Возможно, и подставы никакой не будет, достаточно поднять и пустить в ход компромат на Санькова. Игорь Яковлевич мужик в принципе ничего, но есть слабость – хорошо жить любит, на этом Никиткин мог его и поймать.

– Ну, если ты на меня намекаешь, то это зря, – нахмурился Саньков. – Тебе сейчас не обо мне нужно думать… Значит, знаешь ты, кто такой Прошник?

– Да, была провокация.

– Провокация?

– Игорь Яковлевич, если вы мне не верите, зачем этот разговор? Мне и без вас будет перед кем объясняться.

– А как пистолет в машине оказался?

– Хотелось бы это выяснить.

– Как?

– Сам бы хотел над этим поработать.

– Исключено, – развел руками Саньков. – Свиблов тут всех на уши поставит, чтобы тебя задержать. Я уж не говорю о том, что тебе невозможно подключиться к этому делу. В область он позвонит, мне на голову сядут. А как работать, когда на голове сидят?.. Давай не будем дело до крайности доводить. Если Свиблов решит взять тебя под стражу, не сопротивляйся. Во второй камере у нас как в гостинице, там пока побудешь…

Одинцов опустил голову, сжав зубы. Свиблов еще не принял решение, а Саньков уже согласился с ним. Или за предстоящий разговор с вышестоящим начальством переживает, или он действительно в сговоре с Никиткиным. Возможно и то и другое.

В любом случае ситуация аховая. И прежде всего виноват в ней Никиткин. Он вонзил нож в спину, а Саньков, если он с ним заодно, всего лишь укладывает Максима на лопатки. Тем более что и без него есть много желающих это сделать. Например, полковник Свиблов, которому так хочется выслужиться…

Глава 9

Человеческая жизнь начинается с шока – с рождения, когда в мучениях и страданиях ломишься через тернии к свету. И утро – такой же бешеный стресс. Спать хочется невыносимо, организм рвется обратно под одеяло, как новорожденный – в теплые околоплодные воды. Свернуться бы в позе эмбриона, и спать, и спать. Но суровый мир зовет, и приходится вытягивать себя из сна, собственная воля, как руки акушера, вытягивает сознание в жестко-яркий свет бытия.

Кустарев с трудом поднялся с кровати, прошел в ванную, встал под холодный душ – это его взбодрило и вытолкнуло в гостиную. Квартира у него небольшая, двухкомнатная, места для тренажеров не было, но Гриша в них и не нуждался. Если есть желание размяться, можно обойтись даже без обычного эспандера. Упал – отжался, сел – поднялся. Отжимания, приседания, прыжки на месте. Главное, делать все в быстром темпе, с полной самоотдачей. За полчаса можно задать себе настрой на целый день…

Но Грише хватило и трех минут. Он вдруг вспомнил, что у Одинцова большие проблемы, значит, нужно спешить.

Первым делом он узнал у оперативного дежурного, где находится Одинцов. Увы, но со вчерашнего вечера ничего не изменилось. Жестко насел на начальника подполковник Свиблов, потребовал изолировать его от общества, чтобы Одинцов не вставлял ему палки в колеса. Как будто у Максима Львовича не было его оперов.

– Сговорились вы там, что ли? – подавляя зевок, благодушно усмехнулся оперативный.

Оказалось, что совсем недавно к Одинцову в камеру пожаловал старший лейтенант Ожогин.

Дежурный по изолятору с пониманием отнесся к рвению старшего лейтенанта Кустарева. Одинцова в управлении, может, любили не все, но не было человека, который не уважал бы его. Кто-то просто уважал, а кто-то еще и боялся…