Благоухание молока

– А значит это то, что твой пассажир случайно забыл у тебя в самолете вещь, которой не пять тысяч лет, а намного больше. Я не берусь утверждать однозначно, но думаю можно смело накинуть пару нулей к ее возрасту.

– Не может быть. Люди не забывают такие вещи.

– Ну, как видишь, порой случается и такое.

– А что это за язык?

– Первые упоминания о сензаре датированы ранней эпохой атлантиды. Дед часто упоминал о неких Храмах Ибеца – первых духовных семинариях, которые возникли как аванпосты некой божественной силы пришедшей с Венеры. Есть мнение, что ум в человека принесли именно с Венеры. Так вот, особенность этого языка в том, что каждый символ несет в себе не только графическое начертание, но и элемент цвета, и музыкальную ноту. Полное понимание надписи на сензаре доступно только человеку с открытым третьим глазом. Иначе это просто наскальная живопись. Дед учил меня читать на сензаре. Мне еще и 10 лет не было. Я помню эти занятия после 3 дневного голодания и обливания холодной водой.

Ее глаза округлились. Она двинулась в направлении столовой.

– Я принесу коньяка. Без рюмахи тут не разобраться.

– Я не пью, – крикнул я ей вслед.

– Неудивительно. С таким дедом ты наверно и женщин не целуешь, – донесся голос из другой комнаты вперемешку со звоном стаканов – только кровь пьешь и в жертву приносишь.

Она вернулась с бутылкой и двумя стаканами, но налила только себе. Я расценил это как уважение к моему вкусу. Всё-таки, вот она – настоящая женщина. Понимает с полуслова.

Отхлебнув рубиново-коричневой жидкости, она продолжила с неподдельным интересом всматриваться в схемы моей секретной книженции.

– Ну и что? Ты сможешь разгадать, что здесь написано? Вдруг там ритуал вызволения вселенского зла? Или Джина? А вдруг он исполнит наши желания! Я хочу новый самолет! – закончила она свою речь, осушив стакан.

– Вряд ли я смогу что-то сделать. У меня всего 14 символов. Могу разгадать только три, которые совпали. На соте их больше 50.

– Давай я принесу тебе таз с холодной водой и три дня не буду кормить. Это поможет? – с дьявольской ухмылкой она продолжала баюкать себя дорогим и крепким забвением.

– Ты просто фурия, я смотрю. Палец в рот не клади откусишь! – я потрепал ее по волосам.

– Не томи, давай уже познаем эту Еву! А то Адам моего любопытства изнывает от нетерпения!

И только я хотел открыть рот и в экстатическом восторге осыпать ее жемчугом мудрости о Еве, моя рука непроизвольно уперлась в пористую структуру соты. Черные озера ее глаз становились всё меньше, будто их кто-то высушивал интенсивным солнечным светом. Я терял сознание. Или находил. Но об этом в тот момент я не думал.

– Рома, ты куда?!

Голова ощутила легкий удар и тело, забыв о проблемах, отпустило душу в свободный полет на крыльях воображения. Я впервые увидел два неба, наверно потому что стоял на бирюзово-голубом полу из непонятного материала похожего на песчаник. Но более неясным мне казался круг, очерченный вокруг меня, будто кольцо зодиака или барабан поля чудес. Ну да, действительно, зодиак это ведь и есть поле галактических чудес – врата, через которые мы приходим в земную жизнь. Я пытался разобрать символы, нанесенные на внешний диаметр кольца, но скорости восприятия не хватало. Декодирование такой живописи требует гораздо более праведной жизни, коей мои будни и не пахли. Что, всё- таки, за существо такое человек, даже в трансовых состояниях не может действовать по максимуму, обязательно в проблему упрется. Я поднял взгляд, и он уперся не в проблему, а в бесконечную стену, простиравшуюся метров на двести в высоту и столько же в ширину. Ощутив взгляд, я понял, что изображенная в середине стены фреска с четырьмя человекообразными ликами, живая. Они смотрели на меня. Каждый по-своему. Всепрощающая, проникающая, питающая, сохраняющая – вот, что мое ошарашенное сознание смогло сформулировать об увиденной картине. Будто совершенное существо сверлило мне разум, в рану накладывало инициирующую закваску и по завершении операции целовало в лоб. Я не мог выдержать давление взгляда и встал на колено.

– Правильно. В этой позе понимание приходит быстрее.

– Да уж, не говори, – смеялся я сквозь слезы. Не знаю, почему они текли по щекам, то ли от усталости, то ли от благоговения. Мне уже было безразлично, что со мной говорил камень. Та часть меня, которая могла бы удивиться, лежала без движения в комнате.

– Ты читаешь нас через ладонь. Поэтому мы говорим. В человеческих руках есть элементы, способные воспринимать спиновые характеристики предметов. Так люди нашего времени познавали мир и вели коммуникацию.

– Я могу задавать вам вопросы?

– Можешь. Если ответы были записаны на Квертасе, они будут озвучены.

– Почему я?