Благословение

Открылась дверь, и вышли двое монахов. Чарли услышал звук четок, но когда он поднял на них глаза, то увидел, что у них добрые лица. За широкими складками их черных одеяний почти не видно было маленького мальчика. Это был тоненький, бледный малыш в вельветовых брючках, старом темно-голубом свитере и стоптанных башмаках. У него были ярко-рыжие волосы, и он испуганно озирался по сторонам. Все утро он с замиранием сердца просидел в углу комнаты, боясь, что они не придут. Он уже потерял веру в людей. Монахи сказали ему, что сегодня за ним придут Винвуды, но мальчик не поверил им. Даже если они его заберут к себе домой, это вовсе не значило, что они оставят его надолго.

— Винвуды пришли за тобой, — тихо сказал монах и взял его за руку. Берни кивнул. Они не обманули и действительно пришли за ним. Но он до сих пор не мог поверить в это.

Монах подтолкнул мальчика вперед. Он вопросительно смотрел на посетителей, как будто не мог поверить, что они пришли действительно за ним. Чарли медленно подошел к нему.

— Привет, Берни, — мягко сказал он. Мальчик прерывисто вздохнул. Несколько дней назад у него был приступ астмы, и он боялся до смерти, что они переменят свое решение, если узнают об этом.

Чарли наблюдал за ним со слезами на глазах и затем протянул руку, и мальчик медленно подошел к нему.

— Надеюсь, тебе понравится у нас, и ты захочешь остаться с нами. Я бы хотел быть твоим папой. А это теперь твоя мама… а вот твоя сестра Энни.

— Как в настоящей семье? Навсегда? — Мальчик посмотрел на них пристальным, полным недоверия взглядом. Хотя ему было всего четыре года, малыш уже привык не доверят! взрослым.

— Это правда, — сказал Чарли, чувствуя, как от жалости сжимается его сердце.

— У меня нет семьи, я сирота.

— Теперь уже нет, Берни. Теперь мы твоя семья. Монахи говорили, что он был удивительный мальчик очень смышленый, добрый и отзывчивый. Брошенный при рождении, он переменил несколько воспитательных домов. и из-за его астмы никто не хотел усыновлять его. Слишком много забот приходилось на себя брать приемным родителям из-за его болезни.

— Могу я взять своего медведя? — осторожно спросил Берни, поглядывая на улыбающуюся Аннабел.

— Конечно. Ты можешь взять все свои вещи, — мягко сказал Чарли.

— У нас дома много игрушек, — заверила его Энни, и маленький рыжеволосый мальчик стал медленно двигаться к Чарли.

Это выглядело так, словно он потянулся к нему, как будто почувствовал, что у них много общего и ему будет хорошо у них.

— Можно, я поеду с тобой? — спросил Берни, глядя на человека, который хотел быть его отцом.

— Конечно, — сказал Чарли и взял малыша на руки, желая сказать ему, как он любит его. Не успел Чарли поднять его, как Берни прильнул к нему всем тельцем и едва слышно прошептал слово, которого ждал Чарли.

— Папочка, — сказал он, спрятав лицо на груди у Чарли, а тот закрыл глаза и улыбнулся сквозь слезы.

* * *

Пилар и Брэд отметили годовщину свадьбы в семейном кругу. Было чему радоваться и было о чем подумать. Кристиан был замечательным ребенком. Ему исполнилось уже семь месяцев, и он был для них огромной радостью. Они обожали его.

Пилар наняла няню и вернулась на работу через четыре месяца, но все же она была занята только утром и спешила домой, чтобы провести с Кристианом лишнюю минутку. Первое время ей тяжело было показываться на людях с коляской, потому что все, кто знал об ожидаемой супругами двойне, с удивлением спрашивали, где же второй ребенок.

Это была давняя тяжелая ноша, стоившая им столько здоровья и сил. Брэд говорил, что они все-таки не зря решились на это, но больше ничего подобного он не сделает. А Пилар шутила, что скучает по порнографическим фильмам доктора Вард. В свое время они написали доктору, что один из двойняшек умер, и она ответила им очень теплым письмом. Пилар не забывала ее слов о том, что никогда ни в чем нельзя быть уверенным, что порой рождение ребенка вместо радости может причинить родителям большое горе. Так и произошло, но теперь все заслоняла радость, которую доставлял им сын. Кристиан был для них источником бесконечного счастья, и Пилар каждую минуту радовалась тому, что решилась пройти через все испытания.

Ее мать приезжала взглянуть на внука и пришла в полный восторг. За все эти годы у Пилар с матерью состоялась первая нормальная встреча, и они обе были этому рады.

Нэнси снова была беременна и теперь мечтала о дочери. В конце концов Пилар рассказала ей, как лечилась от бесплодия, и Нэнси не могла поверить, что они прошли через все это. Ведь подобное испытание потребовало силы духа, стойкости характера и упорства.

— И немного безумия. Это становится своего рода манией, подобно той, которую испытываешь, стоя за рулеточным столом, пока не проиграешь все или выиграешь.

— Ты должна выглядеть как победитель, — сказала Нэнси, но они обе знали, чего это ей стоило и как велико было ее горе из-за потери Грейс. Она поначалу даже совершенно не могла радоваться Кристиану, не думая о нем. Только сейчас, по прошествии времени, она могла действительно наслаждаться своим материнством.