Благородный жулик

– Да, доктор, черт возьми, мне и в самом деле стало как будто легче, – говорит мэр. – Пожалуйста, продолжайте врать, что я будто бы здоров и будто бы у меня нет этой опухоли в левом боку. Я уверен, что еще немного, и меня можно будет приподнять в постели и дать мне колбасы с гречишной булкой.

Я сделал еще несколько пассов.

– Ну, – говорю я, – теперь воспалительное состояние прошло. Правая лопасть перигелия уменьшилась. Вас клонит ко сну. Ваши глаза слипаются. Ход болезни временно прерван. Теперь вы спите.

Мэр медленно закрывает глаза и начинает похрапывать.

– Заметьте, мистер Тидл, – говорю я, – чудеса современной науки.

– Бидл, – говорит он. – Но когда же вы назначите второй сеанс для излечения дядюшки, доктор Пу-Пу?

– Воф-Ху, – говорю я. – Я буду у вас завтра в одиннадцать утра. Когда он проснется, дайте ему восемь капель скипидара и три фунта бифштекса. Всего хорошего.

На следующее утро я пришел в назначенное время.

– Ну, что, мистер Ридл, – сказал я, как только он ввел меня в спальню, – каково самочувствие вашего дядюшки.

– Кажется, ему гораздо лучше, – отвечает молодой человек.

Цвет лица и пульс у мэра были в полном порядке. Я сделал второй сеанс, и он заявил, что последние остатки боли у него улетучились.

– А теперь, – говорю я, – вам следует день-другой полежать в постели, и вы совсем поправитесь. Ваше счастье, что я очутился здесь, на вашей Рыбачьей Горе, мистер мэр, так как никакие средства, известные в корнукопее и употребляемые официальной медициной, не могли бы вас спасти. Теперь же, когда медицинская ошибка обнаружена, когда доказано, что ваша боль самообман, поговорим о более веселых материях – например, о гонораре в двести пятьдесят долларов. Только, пожалуйста, без чеков. Я с такой же неохотой расписываюсь на обороте чека, как и на его лицевой стороне.

– Нет, нет, у меня наличные, – говорит мэр, доставая из-под подушки бумажник; он отсчитывает пять бумажек по пятидесяти долларов и держит их в руке.

– Бидл, – говорит он, – возьмите расписку. Я пишу расписку, и мэр дает мне деньги. Я тщательно прячу их во внутренний карман.

– А теперь приступите к исполнению ваших обязанностей, сержант, – говорит мэр, ухмыляясь совсем как здоровый.

Мистер Бидл кладет руку мне на плечо.

– Вы арестованы, доктор Воф-Ху, или, вернее, Питерс, говорит он, – за незаконные занятия медициной без разрешения властей штата.

– Кто вы такой? – спрашиваю я.

– Я вам скажу, кто он такой, – говорит мэр, приподнимаясь на кровати как ни в чем не бывало. – Он сыщик, состоящий на службе в Медицинском обществе штата. Он шел за вами по пятам, выслеживал вас в пяти округах и явился ко мне третьего дня, и мы вместе придумали план, чтобы вас изловить. Полагаю, что отныне ваша практика в наших местах кончена раз навсегда, господин шарлатан. Ха, ха, ха! Какую болезнь вы нашли у меня? Ха, ха, ха! Во всяком случае не размягчение мозга?

– Сыщик! – говорю я.

– Именно, – отвечает Бидл. – Мне придется сдать вас шерифу.

– Ну, это мы еще посмотрим! – говорю я, хватаю его за горло и чуть не выбрасываю из окна. Но он вынимает револьвер, сует мне его в подбородок, и я успокаиваюсь. Затем он надевает на меня наручники и вытаскивает из моего кармана только что полученные деньги.

– Я свидетельствую, – говорит он, – что это те самые банкноты, которые мы с вами отметили, судья Бэнкс. Я вручу их в полицейском участке шерифу, и он пришлет вам расписку. Им придется фигурировать в деле в качестве вещественного доказательства.

– Ладно, мистер Бидл, – говорит мэр, – А теперь, доктор Воф-Ху, – продолжает он, обращаясь ко мне, – почему вы не воспользуетесь своим магнетизмом и не сбросите с себя кандалы?

– Пойдемте, сержант, – говорю я с достоинством. – Нечего делать, надо покориться судьбе. – А затем, оборачиваясь к старому Бэнксу и потрясая кандалами, говорю:

– Мистер мэр, недалеко то время, когда вы убедитесь, что персональный магнетизм огромная сила, которая сильнее вашей власти. Вы увидите, что победит она.

И она действительно победила.

Когда мы дошли до ворот, я говорю сыщику:

– А теперь, Энди, сними-ка с меня наручники, а то перед прохожими неловко…

Что? Ну да, конечно, это был Энди Таккер. Весь план был его изобретением: так-то мы и добыли денег для дальнейшего совместного бизнеса.

Развлечения современной деревни

Джефф Питерс нуждается в напоминаниях. Всякий раз, когда попросишь его рассказать какое-нибудь приключение, он уверяет, что жизнь его так же бедна событиями, как самый длинный из романов Троллопа[7]. Но если незаметно заманить его, он попадается. Поэтому я всегда бросаю несколько самых разнообразных наживок, прежде чем удостоверюсь, что он клюнул.

– По моим наблюдениям, – сказал я однажды, – среди фермеров Запада, при всей их зажиточности, снова заметно движение в пользу старых популистских[8] кумиров.