Благородный дикарь

Эндрю, с грохотом отодвинув стул, выскочил из столовой, чуть не сбив с ног входившего в дверь слугу, но тот и бровью не повел, хотя Нерисса тоже вскочила и бросилась следом за рассерженным братом. Герцог же с невозмутимым видом продолжал читать журнал, как будто ничего не произошло, даже не сразу заметив слугу, который принес на серебряном подносе очередное послание.

– Для лорда Гаррета, ваша светлость.

Ни слова не говоря, герцог бросил записку в кучу на столе, и слуга бесшумно выскользнул из комнаты.

Люсьен поднял глаза и, встретив осуждающий взгляд Джульет, усмехнулся:

– Похоже, вы тоже считаете меня жестоким и бессердечным, но Эндрю не способен сосредоточить внимание на чем-то одном: хватается за все подряд и ничего не доводит до конца. – Он отхлебнул кофе и хитро добавил: – Если время от времени не поддразнивать его и не подзадоривать, никогда не возьмется за свой аппарат.

– Вы мастер манипулировать людьми, ваша светлость. Такими методами вы добиваетесь полного подчинения?

На его губах опять появилась эта загадочная улыбка.

– Да, если это необходимо, мисс Пейдж. А теперь сделайте одолжение, отнесите эти письма Гаррету. От их запаха у меня начинается мигрень.

Джульет удалось самостоятельно найти дорогу, и, поднявшись на верхнюю площадку, она остановилась перед приоткрытой дверью в его комнату и ухватилась за резные перила, с некоторым удивлением заметив, что сердце ее почему-то ускорило свой бег. Да что с ней происходит? Почему она так нервничает? У нее что, мало других причин для беспокойства, куда более серьезных? И одна из них – планы герцога Блэкхита.

Почему он отправил с этим поручением именно ее, хотя было бы куда разумнее – и, разумеется, приличнее! – послать кого-то из слуг. Джульет подозревала, что герцог что-то затевает, и это ее тревожило. Люсьен де Монфор, как искусный кукловод, дергает за веревочки, и все, сами того не желая, делают то, что ему нужно. Он умышленно поддразнивает и раздражает Эндрю, да и с ней поступил так же во время беседы прошлой ночью, герцог сам сознался в этом. Только вот какими соображениями он руководствовался, Джульет не знала, да и, по правде говоря, не хотела знать. Она сама не могла представлять интерес для Люсьена, да и получить от нее нечего…

Постояв возле приоткрытой двери и прислушавшись, но не уловив ни звука, Джульет робко толкнула дверь, с облегчением отметив, что она не скрипнула: петли хорошо смазаны. Что греха таить, она нервничала. Крепко зажав пачку писем в ладони, Джульет собралась с духом и бесшумно скользнула внутрь.

В комнате было неестественно тихо. Она огляделась, отыскивая место, чтобы положить письма, и старательно избегая смотреть в сторону кровати. На полу валялась подушка, чуть подальше – другая, третья. Наверное, Гаррет сбросил их во сне: видимо, очень беспокоила боль. Подняв глаза, она увидела переливающийся золотым блеском полог, перехваченный малиновым шнуром с кистями, резное изголовье, а на подушке – голову с растрепанной шевелюрой. Лишь тонкая простыня прикрывала мускулистое тело.

У Джульет запылали щеки, и она поспешно отвела взгляд, устыдившись, что вторглась туда, куда не следует, пусть и не по своей инициативе. Надо поскорее положить куда-нибудь эти письма, хотя бы на комод, и бежать отсюда без оглядки!

Она уже направилась к комоду, но передумала: ведь раненому придется встать с постели, чтобы взять их. Нечего делать: придется положить корреспонденцию на столик возле кровати. Только бы он не проснулся!

Джульет была готова задушить герцога Блэкхита собственными руками за то, что поставил ее в такое неловкое положение.

Прикрыв глаза рукой, как будто заслоняясь от солнца, глядя на носки своих туфелек, чтобы не смотреть на мужчину, который лежал в постели, она осторожно двинулась к кровати.

Краешком глаза она все же видела покрывало и старалась не поднимать глаз, но, как Пандору перед запретным ларцом, ее одолело любопытство и взгляд упал туда, куда не следовало. На расстоянии вытянутой руки она увидела изгиб мускулистого плеча, обнаженный торс, перевязанный чистым белым бинтом, и очертания бедер, ясно различимые под легкой простыней и не оставлявшие простора для фантазий…

В это мгновение он вздохнул и перевернулся на другой бок. Джульет замерла на месте, моля Бога, чтобы Гаррет не проснулся и не обнаружил возле своей постели непрошеную гостью, которая, широко раскрыв глаза, наблюдала за ним. О господи, только бы не проснулся!

Она на цыпочках подошла ближе и положила пачку писем на мраморную столешницу прикроватного столика, но так нервничала и спешила, что задела их рукавом и они с тихим шелестом разлетелись по полу.

Лорд Гаррет открыл глаза и улыбнулся, а Джульет судорожно сглотнула.

Заметив ее смущение, он дал ей время прийти в себя и, преувеличенно громко зевнув, пробормотал:

– Мм… вы все еще здесь, и это хорошо…

– Хорошо? – мучительно покраснев и в замешательстве попятившись от кровати, удивленно переспросила Джульет.