Благодать и величие

Странно, но никто не спросил наши удостоверения личности. У меня было такое чувство, что это дело рук Зейна. Снова и снова вышибала или официант говорили, что наше описание звучит знакомо, сообщая, что человек, который очень похож на того, кого мы искали, действительно вошёл без рубашки. Это часто говорили нам прямо следующее «без обуви, без рубашки» на окне или двери. Затем они направляли нас к бармену, который клялся, что человек, соответствующий нашему описанию, вошёл и заказал водку с верхней полки, наблюдал за толпой, как полный придурок, а затем попросил рекомендации по другим барам, которые он должен проверить. Первый клуб, в котором мы остановились, показался мне больше похожим на экзотический танцевальный клуб, так как на танцполе было много полуобнажённых людей, но тогда я не думала, что есть унисекс-экзотические клубы. К третьему учреждению, которое вполне соответствовало бы Содому и Гоморре, мы быстро начали понимать, что, куда бы ни шёл Люцифер, его присутствие ощущалось, оставляя после себя ауру искушения, которая сгущалась.

Это происходило снова и снова. Я сбилась со счёта на десяти.

— Ты думаешь, он просто напьётся и где-нибудь отключится? — спросила я. — Потому что сколько водки он может выпить?

— Демоны не реагируют на алкоголь так, как люди. Я думаю, что ангелы такие же, — сказал он мне, будучи очень умным и всё такое.

Несколько часов спустя я увидела множество людей, вовлечённых в различные степени общественного опьянения, больше кожи и частей тела, чем мне когда-либо приходилось видеть за всю свою жизнь, и некоторые действительно в процессе создания жёстокого похмелья.

Но мы не нашли Люцифера.

Как и Лейла, и Рот. Кайман тоже пожертвовал своим «временем для себя» и присоединился к поискам, но он тоже пришёл с пустыми руками. Очевидно, Люцифер был разборчив, и я могла оценить тот факт, что у него были стандарты и всё такое, но я устала и была голодна. Как будто умирала с голода.

Вот так мы и оказались на крыше соседнего здания. Я сидела на краю, свесив ноги в никуда, и с удовольствием жевала чизбургер с картошкой фри. Зейн получил сэндвич с жареной курицей — фу, из которого он немедленно избавился от булочки и просто съел куриную грудку, прежде чем мы добрались до нашего укрытия на крыше.

— Есть ли причина, по которой ты чувствуешь потребность поесть на самом краю крыши? — спросил Зейн, запрыгивая на выступ.

Я отправила в рот жареную картошку.

— Вид на город с высоты птичьего полёта.

Он опустился на колени рядом со мной, спрятав крылья.

— И что ты видишь в городе отсюда?

Я прищурилась, поднимая своё питьё.

— Многочисленные… идентифицируемые пятна.

Я сделала глоток и посмотрела на него. Лунный свет освещал его лицо. Ранее он собрал волосы в гладкий узел.

— Но держу пари, ты всё прекрасно видишь.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Я думаю, ты хотела прийти сюда, чтобы я мог жить на грани сердечного приступа каждый раз, когда ты передвигаешься.

Я ухмыльнулась.

— Может быть. Хочешь жареную картошку?

— Нет.

— Да ладно тебе. Это просто тонко нарезанная углеводная палочка.

— Нет, спасибо.

Во всяком случае, я предложила картошку фри, прищурившись и целясь ему в рот.

— Это вкусное, солёное добро, — я ткнула его в уголок губы. — Оно хочет, чтобы ты его съел.

— Я сомневаюсь, что фри — единственное, что хочет быть съеденным мной.

Моё лицо вспыхнуло.

— Что за гадость ты предлагаешь.

— Угу, — Зейн поймал меня за запястье, чуть повернув голову. Он взял картошку и стал медленно её жевать. — Счастлива?

Я кивнула.

Его глаза встретились с моими, ярко-синие, светящиеся в лунном свете, когда его язык скользнул по кончикам моих пальцев, сметая кристаллы соли.

— Вкусно.

— Да, — прошептала я, желудок восхитительно сжался.

Он поцеловал подушечку моего пальца, его горящие глаза всё ещё удерживали мои.

— Я люблю тебя, Тринити.

У меня перехватило дыхание в груди. Я никогда не устану слушать, как он это говорит. Неизменно. Каждый раз, когда он произносил это, мне казалось, что я слышу это в первый раз, как и осознание того, как чудесно чувствовать такую глубину и знать, что такая любовь возвращается. И я знала, что сделаю всё, чтобы защитить это.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Он откинул голову назад, и мне показалось, что я увидела улыбку, когда он смотрел в небо. Я проследила за его взглядом, проглотив горсть картофеля фри. Всё, что я видела, — это сияние луны и разные оттенки чёрного.

— Звёзды на небе? — спросила я, надеясь, что он скажет «нет», но уже зная, каким будет ответ.

— Их там несколько. Они яркие, — опустив подбородок, он посмотрел на меня. — Ты не видишь ни одну из них?

Покачав головой, я отправила оставшуюся картошку в рот.

— Ты видела их с той ночи? — Зейн выудил салфетку из пакета с фастфудом, пока я доедала картошку. — Ничего не изменилось?

— Спасибо тебе, — я протянула пустую коробку и взяла салфетку. — Нет. Не изменилось.

Он немного помолчал, а затем взял у меня скомканную салфетку.

— А как в остальном твоё зрение?