Благодать и величие (ЛП)

Небесный огонь вылился из его рук, вспениваясь и закручиваясь спиралью, быстро обретая форму и затвердевая. Две горящие свечи. Два четырёхфутовых пылающих лезвия, образовавших полукруг.

Ночной Краулер отпрянул на шаг.

И я тоже.

Святое дерьмо, он держал это в себе всё это время? Даже когда он был Падшим, решившим доминировать надо мной, он не выплескивал свою благодать таким образом.

— Что ты сказал? — небрежно спросил Зейн. — У меня нет выбора? У всех нас есть выбор. Ну, кроме тебя. У тебя определённо его нет, когда дело доходит до жизни или смерти. Ты умрёшь.

Всё произошло так быстро.

Пурсон отпустил цепь, и Ночной Краулер бросился вперёд, но Зейн был… он был как молния, и я не думала, что даже со зрением 20/20 я бы отследила его движения. Он был передо мной, а затем он нырнул под вытянутую руку Ночного Краулера и выскочил за ней…

Что-то упало с Ночного Краулера, ударившись о землю с мясистым шлепком.

Это была рука, целая рука.

Хорошо.

Зейн понял это.

Он так понял это.

Запрокинув голову, Ночной Краулер взвыл от боли, звук был похож на крик лисы и рыси одновременно. Зейн развернулся, описав дугу одним серповидным лезвием в воздухе и прямо через шею Ночного Краулера.

Падая вперёд, существо вспыхнуло пламенем, распадаясь в ливень пепла, прежде чем упасть на землю, когда Пурсон скользнул в то, на что он действительно был похож. Его кожа истончилась и приобрела оттенок песка. Мех покрывал всё его лицо, соединяясь с гривой светлых волос. Кожистые, грубые крылья выросли из его спины. Его ноздри удлинились и сплющились, а рот гротескно растянулся. Острые клыки выросли, когда глаза демона засияли радужным светом, зрачки вытянулись вертикально.

У Пурсона была голова… голова льва.

Я бы никогда не смогла этого забыть.

Выйдя из оцепенения, я начала призывать свою собственную благодать…

Зейн повернулся к демону Верхнего Уровня, и он изменился, но это было совсем не так, как когда он был Стражем. Светящееся свечение пульсировало по его телу, когда поднятые метки растягивались и поднимались со спины, становясь твёрдыми.

Крыльями. Отметины на его спине были там, где исчезли его крылья, и насколько это было безумно?

Теперь они вырвались наружу, разворачиваясь и поднимаясь высоко по обе стороны от Зейна. Золотые полосы света пульсировали на белоснежных перьях.

— О, чёрт, — произнёс Пурсон искажённым голосом, и я думаю, что именно в этот момент он понял, кем был Зейн.

Он поднял руки. Не было никаких мерзких энергетических шаров, которые демоны Верхнего уровня часто вызывали и контролировали. Он поднял руки, сдаваясь.

— Ты можешь получить всё, что захочешь. Всё что угодно. Мои легионы, мою верность. Мою преданность, — взмолился демон Верхнего Уровня, призывая цепь в свои руки. — Всё, что угодно. Клянусь тебе. Всё что угодно.

— Твоё молчание было бы очень кстати, — сказал ему Зейн, а затем нанёс удар.

Это было грациозное движение, вращение золотой кожи и огня. Его крылья подняли его в воздух, а затем опустили, откинув назад, когда пылающее изогнутое лезвие чисто рассекло воздух.

У Пурсона даже не было возможности сделать с этой цепью всё, что он планировал. Клинок Зейна попал ему в плечи, рассекая его насквозь.

— Проклятье, — пробормотал Пурсон, а затем вспыхнул, сгорев на месте.

Это, казалось, было любимым последним словом среди демонов.

Выпрямившись, Зейн встряхнул крыльями, прежде чем сложить их обратно. Они прижались к его спине, а затем… они, казалось, просочились в его кожу, оставляя за собой рельефный узор того, что, как я теперь знала, было крыльями.

Лезвия серпов рухнули, рассыпавшись в золотую пыль, которая мерцала на тёмной земле всего несколько секунд, прежде чем исчезнуть. Сеть светящихся вен исчезла, когда Зейн повернулся туда, где я стояла, не сделав абсолютно ничего, кроме попытки прикоснуться к нему.

Наконец-то я обрела дар речи.

— Ты мог это делать? С того момента, как ты Пал, ты мог всё это делать?

— Да, — ответил он.

— Мне всё равно, что ты думаешь, огромная часть тебя должна была всё ещё быть там, когда ты был мистером Падшим, потому что ты мог сделать это в любое время, но ты этого не сделал.

— Я мог. Я делал это. Были демоны, которых я уничтожил таким образом.

Он посмотрел на свои руки, пока я думала о том мусорном человеке, которого он убил. Были ли другие люди?

— Но ты права, потому что я не хотел этого, когда дело касалось тебя.

— Слава Богу, — сказал я. — Ты… ты крутой, Зейн.

Он поднял голову.

— Раньше я думал, что я крутой.

— Так и было. Как будто ты был крутым, но теперь ты очень-очень-очень-крутой-точка, — сказала я ему. — У меня сейчас что-то вроде зависти к мечу.

— На самом деле тебя это не беспокоит, не так ли?

— Что?

— То, кто я сейчас. На что я способен. Потому что это я, — он приложил руку к сердцу и пошёл вперёд, остановившись передо мной. — Но теперь я другой. Я это чувствую. Вот это… Я не знаю, как это объяснить, но во мне есть эта холодность и эта потребность… эта потребность доминировать всё ещё существует. Это не направлено на тебя. Это больше никогда не повторится, но я не знаю, изменилось ли во мне что-то ещё.