Благодарю за любовь

Я был десятилетним пацаном и мало что соображал тогда: я даже гордился тем, что вот мой отец будет теперь жить на Западе, станет оттуда помогать нам с матерью, а потом, когда она поправится, мы тоже уедем к нему. Помню, я как дурачок все какие-то заказы ему делал: пришли мне джинсы, пришли мне «Монополию», пришли крутые кроссовки… У матери был рак груди, обширный, с метастазами. Одну грудь ей отрезали и выписали, то есть списали домой умирать. Тут ей кто-то посоветовал лечиться дальше голоданием. Она поверила и принялась голодать. Она голодала сорок дней по системе Николаева. Слыхали о таком методе?

— Да. Юрий Сергеевич Николаев, «Голодание ради здоровья». Я даже знаю, что автору сейчас около девяноста лет, и он все еще сохранил интеллект и здоровье благодаря своей методе. А вашей матери голодание помогло?

— Помогло, и еще как! Метастазы рассосались, наступила ремиссия, как сказали врачи. Она бы и сейчас жила, если бы не предательство отца. Он ведь морочил ей голову, врал, что выедет на Запад, заработает денег на лечение и вызовет нас. А потом он, сука, не только вызова не прислал — он ни одного письма нам не прислал за все эти годы и ни разу не позвонил! Сначала мать все ждала и надеялась. Она даже помолодела и похорошела. Она такая красивая была, моя мама. Знаете, ее ведь и с одной грудью замуж звали — это потом, когда надежды на отца уже не осталось. Бабушка, она к нам переехала, чтобы за матерью ухаживать — между прочим, мать отца! — так вот, бабушка ее уговаривала забыть отца и снова замуж выходить. За ней ухаживали, предложения ей делали… А она не пошла ни за кого, хранила верность этому придурку…

— Иван Викторович, ну зачем же так? Он ведь мертв.

— А я ему ни живому, ни мертвому не прощу того, что он сделал с матерью! Да вы не думайте, убивать я его не собирался… Ну разве что сразу после похорон мамы были у меня такие мысли. Она ведь тяжело умирала и умерла прямо у меня на руках.

— К ней вернулась болезнь?

— Да. Когда она второй раз снова пережила его предательство. Понимаете, она со временем поняла, что отец нас бросил и не вернется, но у нее были всякие успокаивающие фантазии на его счет: вдруг он ужасно бедствует и стыдится из-за этого нам писать? Или тоже заболел? Ну всякое такое, что там женщины придумывают, когда любят безответно… А знаете, когда к ней вернулась болезнь? Когда через пять лет после его отъезда один знакомый был в командировке в Западном Берлине и случайно встретил отца на просмотре нового советского фильма в Доме дружбы при нашем посольстве. Этот наш знакомый подошел к нему, заговорил, и отец сказал ему, что у него теперь новая жизнь, новая семья, а нам он, конечно, станет помогать, но только тогда, когда ему позволят обстоятельства. У таких, как мой отец, обстоятельства почему-то всегда складываются в их пользу… Он тут хоть пособие получал, а мы там чуть не голодали втроем. Мать работала дома, на машинке печатала: день и ночь этот пулемет стучал, нам хлеб зарабатывал. Матери нужно было усиленное питание, витамины, фрукты, а она беспокоилась только о том, как бы успеть меня на ноги поставить. Думаю, она из чувства долга жила — ради меня. Дотянула меня до окончания школы — и все, силы у нее кончились, за три месяца сгорела. Бабка моя, та покрепче оказалась. Ух как она хлопотала, чтобы выставить меня за границу, к отцу! Мать с нее тоже слово взяла, что она постарается отправить меня к отцу.

— А ваша бабушка жива?

— А чего ей сделается, живет! Отец все ждал, когда ему «обстоятельства позволят» матери помочь, а вот вы взгляните-ка! — Иван пошарил во внутреннем кармане куртки, достал из него какие- то бумаги и кинул их через стол Апраксиной. — Мои «обстоятельства» вы знаете, а это вот моя помощь бабушке! Обстоятельства ему мешали…

Апраксина взяла в руки пачечку небольших бумажек, скрепленных канцелярской скрепкой: это были почтовые квитанции на бандероли, отправленные в Ленинград, СССР.

— Знаете, сколько нам дают на карманные расходы? Восемьдесят марок в месяц. И хоть приходится каждую «марковку» экономить, а вместо сигарет окурки под платформами собирать, но бабке своей я еще с Вены каждый месяц посылку или бандероль посылаю. Лучше бы, конечно, деньги посылать, но с этим пока не выходит. Деньги у меня в основном на почтовые расходы уходят. Зато с продуктами все гораздо проще…

— Почему с продуктами проще? Они ведь тоже денег стоят.