Благие намерения

— Как адвокат по уголовным делам она, естественно, наживала врагов: прокуроры, клиенты, считавшие, что она их подвела, что, конечно, полная неправда, а также некоторые лица со стороны обвинения. Даже полицейские. — Он посмотрел на Еву твердо, хотя немного расстроенно. — Видите ли, такова уж ее работа.

— Согласна. Кто среди них выделялся?

— Я сам задавал себе этот вопрос, пока сидел здесь и пытался все это переварить. Случались угрозы, не без этого. Мы вели особый файл, я с радостью вам его передам, если фирма позволит. Но чтобы кто-то выделялся в столь трагическом смысле? Нет. Мисс Баствик любила повторять, что если бы никто ей не угрожал и не называл бранными словами, то это означало бы, что она плохо работает. Полагаю, лейтенант, детектив, вы тоже часто оказываетесь в таком положении. Ваша работа сама создает вам врагов, особенно, как я считаю, если вы хорошо ее выполняете.

— С этим не поспоришь. — Ева откинулась на стуле. — Лучше расскажите, когда вы начали переживать за мисс Баствик и что в связи с этим предприняли.

— Я испугался, причем сильно, сегодня утром. Обычно я прихожу на работу в восемь пятнадцать. Так у меня остается время проверить сообщения и расписание на день, подготовить записи и документы для утренних встреч. Если мисс Баствик не едет в суд или не встречается с кем-то вне офиса с утра, то она появляется между половиной девятого и без четверти девять. Этим утром меня ждало сообщение от Ченса Уоррена и Зейна Квирка. Вчера в восемь вечера у мисс Баствик была назначена встреча с ними в ресторане «У Моники» на Парк-авеню. Сообщение пришло накануне вечером, в три минуты десятого. Клиенты были озадачены отсутствием мисс Баствик.

— То есть они, заждавшись, позвонили к вам в офис?

— Именно так. Мистер Уоррен сообщал о попытках дозвониться на карманный коммуникатор мисс Баствик по номеру, который она дала им как своим клиентам. Когда это не вышло, они стали звонить в офис и оставили сообщение.

Он подождал, откашлялся.

— Поскольку ей это совершенно не свойственно, я почувствовал беспокойство и попробовал связаться с мисс Баствик по коммуникатору, но безуспешно. Тогда я оставил на обоих ее номерах голосовое сообщение. После этого я позвонил мистеру Уоррену и узнал, что мисс Баствик так и не приехала в ресторан, поэтому они с мистером Квирком поужинали вдвоем и остались там до начала одиннадцатого.

Он опять сделал паузу и откашлялся.

— Принести вам воды, мистер Хавершем? — предложила Пибоди.

— Не хотелось бы вас беспокоить.

— Никакого беспокойства. Мы ценим ваше желание сотрудничать, — возразила Пибоди, вставая.

— Весьма вам признателен. — Он поправил узел галстука. — Сегодня утром я ждал мисс Баствик к восьми двадцати, так как по ее просьбе запланировал раннее совещание у нас в офисе. Она не приехала, поэтому я, передоговорившись с клиентом, снова позвонил на ее коммуникатор. Признаться, лейтенант… О, благодарю вас, детектив! — Он взял у Пибоди высокий стакан с водой, сделал аккуратный глоток и глубоко вздохнул.

— Повторяю: должен признаться, к этому времени я уже не находил себе места от тревоги. Я испугался, что мисс Баствик заболела или попала в аварию. Поэтому я решил поехать сюда на случай, если она больна и не может воспользоваться коммуникатором. Как я уже объяснял вашему сотруднику, я располагаю ее кодами, так как ухаживаю за ее цветами и занимаюсь другими ее делами, когда она в отъезде. Я звонил, она не открывала, поэтому я позволил себе воспользоваться ее кодами и вошел в квартиру. Понимаю, это можно счесть вторжением на территорию чужого жилища, но я был слишком обеспокоен.

— По-моему, это было разумно.

— Благодарю. — Он сделал еще один осторожный глоток. — Я окликнул ее, услышал голоса — уже через мгновение до меня дошло, что в спальне включен развлекательный экран, — окликнул снова. Сильно встревоженный ее молчанием, я поспешил прямо в спальню. Прежде чем войти, позвал еще раз, на случай, если ей нехорошо.

— Дверь была закрыта или открыта?

— Открыта. Я сразу ее увидел. Там было такое! Я вбежал туда с мыслью, что могу помочь. Перед кроватью я замер, сообразив, что помогать больше некому. Я был потрясен. Наверное, я закричал, хотя не уверен. Потом достал свой коммуникатор. Руки так дрожали, что я едва его не выронил. Позвонил 911. Оператор повела себя спокойно и сочувственно. Велела ни к чему не прикасаться и ждать полицию. Входя, я все-таки дотронулся до входной двери, потом прикоснулся к двери еще раз, впуская полицейских. К дверной ручке спальни я тоже мог притрагиваться, хотя точно не помню.

— Ничего страшного.

— Я видел надпись на стене. Но я не понимаю, что она означает.

— Есть ли среди собранных вами угроз обращенные ко мне? Кто-нибудь угрожал мне в связи с делом Джесса Барроу?

— Не припомню. Я поступил к ней на службу уже после этого дела, хотя знаком с ним.

— Чисто формальный вопрос: можете сказать нам, где вы были вчера вечером между пятью и восемью вечера?