Благие намерения

Юля посмотрела на отца. Виригин сидел мрачный, никак не реагировал.

— А давайте,— решилась она.

— Наш человек,— одобрил Рогов и разлил коньяк в рюмки.

Чокнулись. Юля выпила залпом. Коньяк оказался не такой противный на вкус, как в прошлый раз, в парке на Крестовском... Отдает, конечно, бытовой химией, но в целом пить можно. И тепло приятное разлилось по телу. Стало легче. Интересно, как там Антон...

Юля оглядела скудный стол. Предложила:

— Может, приготовить что-нибудь?

— У нас все хорошо, Юлия Максимовна,— ответил Любимов, отправляя в рот кусок колбасы.— А вот у тебя не очень. Так что рассказывай...

— Что рассказывать?..

— Да все,— сказал Рогов.

И Юля все рассказала. О том, как встретила, сдав документы на факультет, маму с неприятным типом в бородке. О том, как предпочла на сочинении малопонятный буддизм Пушкину, и чем это закончилось. О мамином признании. О трех тысячах евро (на этом моменте Рогов ее перебил, вновь озадачившись вопросом о презрении к заслуженным североамериканским баксам, и успокоился лишь, услышав про «культурную столицу»). О расследовании, которое они предприняли с Антоном. Об обнаружении мошенника в «Мухе», о слежке. Об отцовском сейфе и пистолете.

Ну и, конечно, о том, что произошло вчера днем на Мойке, в двухстах метрах от смертного одра Александра Сергеевича.

— Ну, чего,— прокомментировал Любимов.— Картина ясна. Наливай, Василий Иваныч.

— И где сейчас твой Антон? — нервно спросил молчавший доселе Виригин.

— Дома сидит. Можно его позвать. Позвать?

— Не надо пока,— отказался отец.— Дураков здесь и так хватает.

— Пап, что ему будет?..

— Что... Под суд пойдет,— ответил Максим скорее в воспитательных целях. Было понятно, что если кому идти под суд — то, скорее, ему самому.

— Он же защищался! — воскликнула дочь.— Тот в него из резинового стрелял!

— «Из резинового» — хорошо сказано... Статей, Юля, знаешь, много... Если не за убийство, то за кражу оружия, за вымогательство.

— Пап, Антон же ради меня, помочь хотел,— Юля была готова разреветься.

— Умники, ничего не скажешь! — прокомментировал Рогов.— Расследовали, выследили, «замочили»... Акселераты, ёлкин блин!

— Рыцарь. Печального образа. Без страха и ума,— добавил Виригин.

— Но тот же сам преступник, людей обманывал! — жалобно заныла Юля.— Маму...

— Эх, Ирина, Ирина... — вздохнул отец.— Говорил я ей... И ведь обещала!

— Благими намерениями, Макс... — Любимов хлопнул друга по плечу.

— Да знаю. Делать-то что? — Виригин кивнул на Юлю.— Они ведь тоже при делах.

Юля все-таки разревелась. Кино в ее голове кончилось, уступив место грубой реальности.

— Маленькие детки, маленькие бедки... — блеснул цитатой Рогов.

— Иди спать, Юль,— велел Любимов. Она глянула на отца.

— Умываться и спать! — повторил тот, не глядя на дочь.

Юля ушла. Любимов закрыл за ней дверь. Стоя в темном коридоре, Юля подумала, не подслушать ли, что говорят на кухне... Но тут же осеклась — хватит этих шпионских игр. Не стала.

И Антону не позвонила, хотя очень хотелось. Завтра позвонит.

— Ситуация критическая, но не смертельная,— рассуждал на кухне Рогов, разливая остатки коньяка,— учитывая, что убили «кидалу». Туда ему и... Прости меня, Господи.

— Я бы, Макс, на твоем месте на себя все взял,— припечатал Любимов, опрокинув коньяк в рот.

— Да это ясно, куда деваться... — вздохнул Макс— Вот только как это выглядеть будет?..

— Смотри. Все логично. Мы с Васей конвойника «раскололи», и я тебе позвонил. А ты решил сам Лунина задержать. Один. Пришел к нему, представился, предложил пройти. Он — за пистолет. А тебе что оставалось? Необходимая оборона. Так ведь оно и есть, по существу..

— Ну, ты дал! — почесал голову Виригин.— А чего я вдруг один-то поперся?..

— Это ладно. Шило в жопе... Бывает,— рассудил Рогов.— А вот чего же ты не доложил? Это серьезнее...

— Испугался он,— подсказал Любимов.

— Детский лепет,— возразил Виригин.— Никто не поверит.

— Плевать. Морду ящиком и стой на своем. Ты на хорошем счету — прокатит..

Виригин задумался.

— Какую-нибудь статью все равно подберут,— настаивал захмелевший Вася.— Человека убить — не «ствол» посеять.

— Или на пенсию отправят,— предположил Жора.— Здесь фифти-фифти... Чем-то придется жертвовать.

— Макс, я бы не «вписывался»,— продолжал Рогов.

— Вась, лучше, чтоб жену с дочкой осудили?.. Ты гонишь уже,— Любимов отобрал у Васи бутылку.

— А жену-то за что?..— не понял тот.

— За что... За взятку, олух. Короче, Макс, там сегодня Семен компьютер сломал. Отверткой куда-то там в щель двинул, все задымилось... Так что, если к утру созреешь, признание будет раньше, чем экспертиза...

Виригин проводил друзей во двор. Роскошный закат заливал небо, будто кипело-пенилось жидкое золото. Лет двадцать назад, вот в такую же белую ночь, Максим впервые поцеловал Ирину.

Сегодня он не ложился. Выкурил остававшиеся полпачки четвертого «Кента». Если бы сигареты не кончились, смолил бы еще.