Благие намерения

Докеры, служащие поспешно отходили от киоска и бегло проглядывали заголовки. О вчерашнем наступлении - ни слова, будто его и не было. На первой странице - сообщение о том, что министр обороны подал в отставку по состоянию здоровья.

Произойди такое пятнадцатью годами раньше, столица бы задрожала от хохота и возмущенных выкриков. Теперь же - ни звука, только тревожный бумажный шорох да отчаянные, как перед концом света, выкрики газетчиков-мальчишек.

В соседнем кафе задержали седого господина в очках: он, не отрываясь от статьи, достал и поднес ко рту приборчик, оказавшийся при дознании коробкой с импортными пилюлями.

Были задержаны также несколько полуграмотных субъектов: эти, читая газету, усиленно шевелили губами, словно бранились шепотом.

А вскоре дошло и до анекдота: на восточной окраине арестовали своего брата-агента - у него была рация нового типа.

Но ведь где-то рядом в толпе двигались и настоящие носители голосов - издерганные, запуганные, злые, не отличимые от остальных, сами не подозревающие о своей страшной силе. Уткнувшись в газету, они читали о том, что вчера его превосходительство господин президент подписал контракт на постройку в стране первого реактора, способного производить сырье для термоядерных бомб.

Оставалось вглядываться в лица.

Никто не делился мнениями. Случайно встретившись взглядами, отворачивались или заслонялись газетой.

Над плечом каждого незримо стоял вежливый господин из контрразведки.

Многие, наверное, мысленно проклинали президента, мысленно спорили спим, но как определить, кто из них носитель голоса? А что если… ВСЕ?

Мысль была нелепая, шальная; тем не менее контрразведчик побледнел и выронил газету.

Страх и бумажный шорох вздымались над столицей невидимым облаком. Страх и бумажный шорох. Казалось, что вот сейчас нервное напряжение достигнет предела и город, серый город-паук с его министерствами и тайными канцеляриями, - разлетится в пыль!..

- ТЫ, ПРЕЗИДЕНТ ЧЕРТОВ! - раздался высокий от бешенства голос.

Его превосходительство господин президент подскочил в кресле и схватился за кнопку вызова личной охраны.

СИЛА ДЕЙСТВИЯ РАВНА…

- А ну попробуй обзови меня еще раз козой! - потребовала с порога Ираида. - Обзови, ну!

Степан внимательно посмотрел на нее и отложил газету.

Встал. Обогнув жену, вышел в коридор - проверить, не привела ли свидетелей. В коридоре было пусто, и Степан тем же маршрутом вернулся к дивану. Лег. Отгородился газетой.

- Коза и есть!..

Газета разорвалась сверху вниз на две половинки.

Степан отложил обрывки и снова встал. Ираида не попятилась.

- Выбрали, что ль, куда? - хмуро спросил Степан.

- А-а! - торжествующе сказала Ираида. - Испугался? Вот запульну в Каракумы - узнаешь тогда козу!

- Куда хоть выбрали-то? - еще мрачнее спросил он.

- А никуда! - с вызовом бросила Ираида и села, держа позвоночник параллельно спинке стула. Глаза - надменные. - Телекинетик я!

- Килети… - попытался повторить за ней Степан и не смог.

- На весь город - четыре телекинетика! - в упоении объявила Ираида. - А я из них - самая способная! К нам сегодня на работу ученые приходили: всех проверяли, даже уборщицу! Ни у кого больше не получается - только у меня! С обеда в лабораторию забрали, упражнения показали… развивающие… Вы, говорят, можете оперировать десятками килограммов… Как раз хватит, чтоб тебя приподнять да опустить!

- Это как? - начиная тревожиться, спросил Степан.

- А так! - И Ираида, раздув ноздри, страстно уставилась на лежащую посреди стола вскрытую пачку "Родопи". Пачка шевельнулась. Из нее сама собой выползла сигарета, вспорхнула и направилась по воздуху к остолбеневшему Степану. Он машинально открыл рот, но сигарета ловко сманеврировала и вставилась ему фильтром в ноздрю.

- Вот так! - ликующе повторила Ираида.

Степан закрыл рот, вынул из носа сигарету и швырнул об пол. Двинулся, набычась, к жене, но был остановлен мыслью о десятках килограммов, которыми она теперь может оперировать…

В лаборатории Степану не понравилось - там, например, стоял бильярдный стол, на котором тускло блестел один-единственный шар. Еще на столе лежала стопка машинописных листов, а над ними склонялась чья-то лысина - вся в синяках, как от медицинских банок.

- Так это вы тут людей фокусам учите? - спросил Степан.

- Минутку… - отозвался лысый и, отчеркнув ногтем строчку, вскинул голову.

- Вы глубоко ошибаетесь, - важно проговорил он, выходя из-за бильярда. - Телекинез - это отнюдь не фокусы. Это, выражаясь популярно, способность перемещать предметы, не прикасаясь к ним.

- Знаю, - сказал Степан. - Видел. Тут у вас сегодня жена моя была, Ираида…

Лысый так и подскочил.

- Вы - Щекатуров? Степан… э-э-э…

- Тимофеевич, - сказал Степан. - Я насчет Ираиды…

- Вы теперь, Степан Тимофеевич, берегите свою жену! - с чувством перебил его лысый и схватил за руки. - Феномен она у вас! Вы не поверите: вот этот самый бильярдный шар - покатила с первой попытки! И это что! Она его еще потом приподняла!..

- И опустила? - мрачно осведомился Степан, косясь на испятнанную синяками лысину.

- Что? Ну разумеется!.. А вы, простите, где работаете?