Благие намерения

- Видишь ли… Насколько я понимаю, перенос в пространстве должен сопровождаться переносом во времени… Боюсь, что мы в иной эпохе, Лева. И если это действительно Полинезия, то похоже, что европейцы здесь еще не появлялись…

Лева обезумел.

Он вскочил с песка. Он метался по пляжу и кричал, чтобы Валентин взял свои слова обратно. Потом, полагая, видимо, что одним криком не убедишь, попытался применить силу, и его пришлось дважды оттаскивать от большого и удивленного Валентина. Наконец Толику надоела неблагодарная роль миротворца, что немедленно выразилось в коротком тычке по Левиным ребрам.

- Кончай! - внятно произнес Толик.

Будучи в прошлом одноклассниками, инженер Лева, слесарь Толик и физик-теоретик Валентин знали друг друга до тонкостей. И если у Толика вот так на глазах менялось лицо, это означало, что робкого Валентина опять обижают и что в следующее мгновение маленький худой Толик пулей влетит в потасовку, как буль-терьер Снап из известного рассказа Сетона-Томпсона.

Лева мигом припомнил золотые школьные деньки и притих.

- Слушай, сейчас хлебнуть бы… - берясь за горло, обессиленно сказал он. - Достань, а?

- Водка на яхте, - напомнил Толик.

- Слушай… - выдохнул Лева. - А яхта где? Где "Пенелопа"?

Оба почему-то посмотрели на горловину бухты. Там ходили белые, как закипающее молоко, буруны.

- Эх, не послушал я Федора, дурак, - с сожалением молвил Лева. - Он же предлагал: идем на яхте… Нет, надо было мне влезть в твою жестянку! Был бы уже в городе… протокол бы составляли…

- Как дам сейчас в торец! - озлился Толик. - Без протокола.

- Ребята…

…И так неожиданно, так умиротворенно прозвучало это "ребята", что они с сумасшедшей надеждой повернулись к Валентину. Все-таки физик… теоретик…

Теоретик стоял возле сверкающей медной спирали и с живым интересом оглядывал пейзаж.

- Ребята, я все-таки с вашего позволения возьму одну "опалину"?..

И, получив в ответ обалделый кивок, направился к берегу, мурлыча что-то из классики.

- Что это с ним? - тихо спросил Лева.

Толик неопределенно повел плечом.

Валентин уже возвращался, с наслаждением попыхивая сигаретой.

- Ребята, а знаете, здесь неплохо, - сообщил он. - Вообще не понимаю, чем вы недовольны… Могли попасть в жерло вулкана, в открытый космос - куда угодно! А здесь, смотрите, солнце, море, пальмы…

Видно, никотин с отвычки крепко ударил ему в голову.

- Я, конечно, постараюсь разобраться в том, что произошло, - небрежно заверил он, - но вернуться мы, сами понимаете, уже не сможем. Ну и давайте исходить из того, что есть…

- Т-ты… ты оглянись вокруг! - Лева вновь обнаружил тенденцию к заиканию.

- Да отстань ты от него, - хмуро сказал Толик. - От Натальи человек избавился - неужели не понимаешь?

4

Завтрак протекал в сложном молчании - каждый молчал по-своему. Валентин улыбался каким-то приятным мыслям и вообще вел себя раскованно. Лева с остановившимся взглядом уничтожал кильку в томате. Толик что-то прикидывал и обмозговывал. Грохотали отдаленные буруны, и кричали чайки.

- Слушайте! - побледнев, сказал Лева. - Кажется, мотор стучит.

Они перестали жевать.

- Ага… Жди! - проворчал наконец Толик.

Лева расстроенно отшвырнул пустую консервную банку.

- И чайки какие-то ненормальные… - пожаловался он ни с того ни с сего. - Почему у них хвосты раздвоены? Не ласточки, не чайки - так… черт знает что… В гробу я видел такую робинзонаду!

- А ну принеси обратно банку! - взвился вдруг Толик. - Я тебе побросаю! И целлофан тоже не выбрасывать. Вообще ничего не выбрасывать. Все пригодится…

Лева смотрел на него вытаращенными глазами.

- Мотор! - ахнул он. - Ей-богу, мотор!

Толик и Лева оглянулись на бухту и вскочили. "Пенелопа" уже миновала буруны и, тарахтя, шла к берегу. В горловине ей досталось крепко - в белоснежном борту повыше ватерлинии зияла пробоина, уничтожившая последнюю букву надписи, отчего название судна перешло в мужской род: "Пенелоп…"

Лева забежал по колено в воду. Он размахивал майкой, прыгал и ликующе орал: "Сюда! Сюда!" А на носу яхты скакала Галка и пронзительно визжала: "Мы здесь! Мы здесь!", хотя их уже разделяло не более десятка метров.

Глубокий киль не позволил яхте причалить прямо к берегу, и ее пришвартовали к корме дюральки.

И вот на горячий песок доисторического пляжа ступила точеная нога цивилизованной женщины. Первым делом Наталья направилась к мужу. Заплаканные глаза ее стремительно просыхали, и в них уже проскакивали знакомые сухие молнии. Что до Валентина, то он окостенел в той самой позе, в какой его застало появление "Пенелопа". Пальцы его правой руки были сложены так, словно еще держали сигарету, которую у него вовремя сообразил выхватить Толик.

- Как это на тебя похоже! - с невыносимым презрением выговорила Наталья.

Валентин съежился. Он даже не спросил, что именно на него похоже. Собственно, это было несущественно.

Второй переправили Галку. Вела она себя так, словно перекупалась до озноба: дрожа, села на песок и обхватила колени. Глаза у нее были очень круглые.

И наконец на берег сбежал сам Федор Сидоров. Задрав бороденку, он ошалело оглядел окрестности, после чего во всеуслышание объявил: