Black Sabbath:история группы

Школа никому из ребят не позволяла свободно вздохнуть, а труднее всего пришлось Оззи, который посещал школу имени короля Эдварда VI на Фредерик-роуд. Как он вспоминает, «я натуральный клоун. В школе, когда я видел вокруг себя грустные лица, я вытворял всякие безумства, вроде выпрыгиваний в дверные проемы или еще что-нибудь придумывал, чтобы отвлечь их, - вешался, да что угодно, потому что я ненавижу смотреть на грустные лица».

Это «вешался» - не шутка. Как объясняет Осборн, он пытался сделать это в 1962 году, в нежном возрасте - ему было всего четырнадцать: «Я как-то пытался повеситься. Думал, что мне удастся понять, каково это - быть повешенным. В Англии есть гребаные дома с террасами и такие штуки, которые там называются „проходы" - нечто вроде узких улочек или аллей, и у этих проходов есть высокие перила. Так вот, я подумал: «Я хочу повеситься» - ей-богу! Тогда я взял мамину бельевую веревку, сделал петлю, перекинул через перила в проходе и спрыгнул со стула, сжав руками другой конец веревки. Я думал, что если я начну умирать, то просто отпущу веревку и все обойдется!»

Подобное поведение - своеобразная месть Оззи своему суровому отцу Джеку: «Отец вышел из дома, застукал меня и затем вышиб из меня все дерьмо. Я тогда подумал: «Черт! Надо было и вправду повеситься!»

Несмотря на побои, родители Оззи передали ему некие навыки, которым он смог позже найти хорошее применение. Как он вспоминает, «мой отец был гребаный самородок. От него мне досталась внешность, а от матери - голос… Он возвращался домой из клуба рабочих, из бара, куда ходил выпивать. Его собутыльники каждый вечер сбрасывали его рядом с домом с автобуса. Моя мама была певицей-любительницей, она участвовала во всяких конкурсах талантов».

Как и многие отцы его поколения, Джек Осборн твердо верил в дисциплину и буквально вколачивал ее в своих детей. Оззи вспоминает, что его «чертовски часто» били, но добавляет, что «в то время это было нормой. Это были славные деньки, чувак». В любом случае, побои не удержали юного Осборна от того, чтобы отметиться целым рядом безумных поступков, начиная с одиннадцати лет, когда он напал с ножом на кота своей тети. Это случилось во время визита к родственникам в Сандерленд. «Тогда я впервые в жизни увидел океан. Я был чертовски потрясен. У меня была тетя… как же ее звали? Элси? Ада? Тетя Ада! У нее был гребаный муж, похожий на деревенского служку, - объясняет Оззи. - Я разок пнул ее кота, когда мне было одиннадцать, на заднем дворе, где в это время загорала мама. А потом меня выпороли».

Он продолжает: «Как-то раз я поджег сестру. Она мне не нравилась. Я облил ее куртку бензином и поджег. Дома меня, как обычно, выпороли. Я пытался удавить своего младшего брата, поскольку я ненавидел его… Как-то раз мои друзья дали ему использованный презерватив и сказали, что это шарик. Он вошел в дом, радостно надувая его. Мой отец потом мыл ему рот с мылом».

Школьная жизнь Оззи, если вкратце, также была полна событий («как-то я ударил учителя железным прутом… Его уволили за то, что он ко мне приставал»), самым примечательным из которых для нашей истории является неизбежное знакомство Оззи с угрюмым и драчливым пареньком по имени Фрэнк Энтони Айомми. Фрэнк был старше Оззи на восемь месяцев, родившись 19 февраля 1948 года. Жил он тоже в Астоне, на Парк-Лейн. «Тони Айомми постоянно задирал меня, когда я был в школе», - жалуется Оззи, и это вполне соответствует истине, ведь Тони был крепким парнем, и его мускулы были под стать характеру. «Роль засранца у нас всегда доставалась Тони, который постоянно всех задирал. Сейчас он намного спокойнее», - смеется Гизер.

Как рассказывает Айомми, он увлекался физкультурой не просто ради того, чтобы хорошо выглядеть: «Когда я был маленьким, я хотел изучать боевые искусства, бокс, всякие такие штуки и рассчитывал добиться чего-то в этом деле. Затем я начал слушать музыку, и в итоге забил на всю эту физкультуру. Но я никогда не думал, что добьюсь чего-то, играя на гитаре. В юности я мечтал выступать перед зрителями, но не как гитарист, а скорее как каратист или кто-то в этом роде».

Юный Оззи достаточно рано познал удовольствия секса, и в то же время понял, какая это большая ответственность. Он рассказывает об этом в своей обычной яркой манере: «Мы использовали для этих целей соседку. Ей было 63 года, и я ходил трахать ее, ей-богу. Я частенько трахал ее подростком. Она жила в доме по соседству с нашим, и уходила на работу в семь утра. Тогда я приходил к ней домой воровать. Ее дом был в таком состоянии, как будто война только закончилась, - будто я в гребаном сорок четвертом или типа того. Ее детей убило при бомбежке, а ее мужа - при Дюнкерке или вроде того. Тогда ее мир остановился… Она год за годом работала на фабрике и верила, будто ее семья все еще рядом с ней. Все еще верила - и разговаривала с детьми, которых не было рядом, и принимала меня за своего мужа. Мне кажется, его звали Джозеф или как-то так. И она была абсолютно ненормальной».