Black Library Weekender Anthology

— С высоким готиком всё обстоит точно также, правда есть дополнительные сложности из-за того, что он — один из древнейших человеческих языков, который появился даже раньше Империума, и служит церемониальным языком на миллионе миров. Если вы будете говорить на высоком готике с кем-то, кто жил тысячу лет назад или за сто световых лет от вас, то вы легко поймёте друг друга. Язык почти не изменился. Но если вы вернётесь на пять тысяч лет назад или отправитесь на другой конец сегментума, то вам придётся уже труднее, хотя вы и поймёте общий смысл сказанного. Вернётесь в прошлое ещё дальше или отправитесь на другой конец Империума? Что ж, пожалуй, вы решите, что это другой язык.

— И так, что мы слышим сейчас? Местный диалект высокого готика пятитысячелетней давности? — спросил капеллан.

— Да, некоторые слова ничем не отличаются от современных и грамматика похожа, так что вне всяких сомнений перед нами древний высокий готик.

— Насколько древний? — спросил Калеб.

— Я считаю, что примерно десять тысяч лет… времена Великого крестового похода.

Кастелян недоверчиво посмотрел на Адженту:

— Почему ты уверенна в этом?

— Потому что пока мы разговаривали, голос больше десяти раз произнёс “Великий крестовый поход” и почти в два раза чаще прозвучало “Император”. Вот послушайте. — Девушка щёлкнула выключателем на лицевой панели вокс-системы, и по мостику разнёсся женский голос, говоривший, словно на проповеди. — Вот, вы слышали? “Император”. А эту фразу? “Имперская Истина”.

Хотя из-за специализации она обычно работала с записанными словами, все сёстры ордена обучались распознавать разговорные формы всех языков для тех редких случаев, когда мёртвые языки неожиданно возвращались к жизни, часто из уст расы или культуры, которые считались в Империуме давно уничтоженными.

— Думаю, что могу разобрать слово “флот”. Этот же самый термин раньше использовали преподобные. А что за слово перед ним? “Исследовательский”? — Аджента подняла голову, прищурилась и погрузилась в раздумья. — Близко. По-видимому, это — “экспедиционный”.

Гератий снова нахмурился.

— Итак, мы знаем, что говорят на высоком готике. Но это не объясняет, почему сигнал сохранился так долго. Ты сказала, что радиоволны на древней Терре исчезали спустя несколько веков, но голосу этой женщины больше десяти тысяч лет. Как такое возможно?

Сестра слегка склонила голову:

— Повелители, у меня есть одна теория.

— Ну и что это за теория, девочка? — терпение капеллана стало тонким, как лист пергамента.

— Во-первых, я считаю, что сигнал был очень мощным, поэтому он так долго распадается. Во-вторых, он передавался не по одной частоте, а сразу по всем.

Калеб и Гератий одновременно пришли к одному и тому же выводу.

— Передача велась на всю планету, — произнёс кастелян.

Тёмная комната Адженты мерцала в тусклом свете нескольких свечей, которые ей удалось найти. Комнату правильнее было назвать аскетичной кельей, где были только скатка, шерстяное одеяло, стул и простой стол. Кроме них была только кипа древних книг и карт высотой почти до потолка, которые она недавно взяла из архива корабля. “Неотвратимое Возмездие” фактически загнали в угол, и пока шёл ремонт Калеб разрешил сестре заняться изучением планеты внизу и происхождением сигнала. Это было всё равно, что хвататься за соломинку, но после того как боевой брат Храмовников сопроводил девушку в архив, её настроение улучшилось.

Он оказался ничуть не меньше, чем монастырская библиотека её ордена, но хранилища Расколотого Шифра были заполнены томами, относящимися к языкам, как мертвым, так и живым, а собрание “Неотвратимого Возмездия” — которое было лишь частью коллекции Чёрных Храмовников — касалось всевозможных аспектов. Внимательно изучив старые звёздные карты, Аджента переключила внимание на раздел военной истории, составлявший добрую треть архива.

Капеллану Гератию пришла в голову такая же мысль, и он уже работал в этой части библиотеки. Он забрал у сестры несколько самых точных карт и откланялся, прихватив с собой и несколько пыльных томов неопределённого возраста.

Боевой брат, которого приставили наблюдать за Аджентой, не горел желанием тащить стопки книг до её каюты, но вспомнив, что кастелян приказал оказывать содействие сестре Диалогус, неохотно смягчился. Теперь оказавшись в безопасности в четырёх металлических стенах, служивших ей домом уже восемнадцать месяцев, сестра с головой ушла в поиск мира, в пылевом поясе которого они укрылись.