Бюро убойных услуг

— Ну что, напарник, прогуляемся? Как насчет того, чтобы вспомнить старые добрые времена?

* * *

— Скотина, — прошипела Алиса Гусева. — Какая же все-таки он скотина!

— Я тебя предупреждала, — пожала плечами Наташа Лиганова. — Все мужики скоты, и твой драгоценный Шарль — не исключение.

Совершив марш-бросок по магазинам, утомленные шопингом подруги решили передохнуть в уютном кафе, расположенном неподалеку от ГУМа.

— Нет, но каков негодяй; — никак не могла успокоиться Алиса. — А казался таким вежливым, внимательным, искренним…

— Искренним? — язвительно усмехнулась Наталья. — Удивляешь ты меня, подруга. Сколько лет уже крутишься в этом дерьме, а ведешь себя так, словно вчера с луны свалилась. Давно пора уяснить, что не все то солнышко, что встает.

— Может, с ним что-нибудь случилось?

— С такими, как Шарль, ничего не случается, уж поверь мне, — уверенно заявила Лиганова. — На свидание не явился, не звонит, мобильник отключил. Яснее ясного — отделаться от тебя хочет.

— Попробую-ка я еще раз позвонить в посольство.

— Попробуй, только сама знаешь, что толку от этого не будет. Эти бельгийские чукчи телефонную трубку снимают и оставляют на столе, чтобы все время занято было, а то им, видите ли, не нравится, когда российские граждане их по пустякам беспокоят.

— А ты откуда знаешь? — насторожилась Гусева.

— Как откуда? Шарль сказал.

— Когда он тебе это сказал?

— Да не помню я, — раздраженно отмахнулась Наталья. — Давно уже. Как-то к слову пришлось.

— Занято у чукчей, — вздохнула Алиса, складывая мобильный телефон. — Намертво занято.

— А я что говорила?

— Ничего, — угрожающе произнесла Гусева. — Если он и завтра не объявится, я лично заявлюсь в посольство, и пусть только попробуют меня оттуда выставить!

— Эх, подруга! — Лиганова укоризненно покачала головой. — Жаль мне тебя…

* * *

— Выходит, никаких документов при нем не оказалось? — сказал Денис.

— Никаких, — покачал головой Чупрун. — Если, конечно, не считать документами женские трусики. Они шли по асфальтовой дорожке вдоль Рузаевского озера, уже местами тронутого тоненькой корочкой льда.

— Он был в женских трусиках? — уточнил журналист.

— Да нет, в кармане у него лежали. Красивые. Дорогие. Могу даже фотографию показать.

Опер полез в карман и извлек из него несколько снимков.

— Да, выглядят неплохо. Кате бы понравились.

— Моей Верке такие на голень не налезут, — с сожалением вздохнул Колюня.

— Это даже к лучшему, — утешил опера Зыков. — Известно ведь, что хорошего человека должно быть много.

— И то верно, — согласился Чупрун. — В конце концов, мужчина не собака, на кости не бросается.

— Покажи-ка мне еще разок фотографию убитого, — попросил Денис. — Когда ты мне ее дал первый раз, у меня возникло смутное ощущение, что где-то я его видел.

— Где-то видел? — насторожился опер. — Ты уверен?

— В том-то и дело, что не уверен. Да и ощущение это не сразу появилось, а чуть позже, когда Психоз о сценариях заговорил.

— Вот, возьми, присмотрись получше.

— Видел я его, — внимательно изучив снимок, решительно заявил журналист. — Теперь я в этом уверен.

— Где? Когда? Зыков развел руками:

— А вот этого я, к сожалению, сказать не могу.

— Напрягись. Попробуй вспомнить.

— Я пробую, — вздохнул Денис. — Думаешь, мне самому не интересно? Только ничего не выходит.

— Ладно, — сдался опер. — Мне пора в управление. Может, уже готовы данные экспертизы. Оставь себе эти две фотографии — вдруг пригодятся. Вспомнишь что-то — сразу же звони.

— Обязательно, — пообещал Зыков, засовывая снимки в карман. — И все-таки, где же я его видел?

К большому сожалению Зыкова, его жены дома не оказалось. Оставленная на столе записка объяснила, что неожиданно позвонил новый клиент, желающий частным образом дрессировать свою собаку и Катя отправилась знакомиться с шестимесячным бернским зенненхундом.

«Выведи Мавра. Я не успела», — значилось в постскриптуме.

Черного терьера Мавра, впечатляющей родословной которого запросто могли позавидовать многие монархи Европы, преподнес Денису на свадьбу Глеб Бычков. Почти годовалый пес отличался невероятным уровнем интеллекта и яркой индивидуальностью. Возможно, именно по этой причине Мавр не слишком любил дисциплину, в занятиях был немного ленив, зато во всем остальном весьма активен и хитер не по возрасту.

Пока журналист читал записку, пес сбегал в прихожую и вернулся, сжимая в зубах поводок и ошейник.

— Да успокойся ты, уже идем. Не вертись, дай хоть ошейник застегнуть, — уговаривал пса Зыков.

Добравшись до небольшого зеленого сквера, разбитого неподалеку от его дома, Денис отстегнул поводок.

— Гуляй!

Пару минут Мавр, вознаграждая себя за долгое и безрадостное заточение в квартире, с безумным видом носился взад-вперед по усыпанным пожухлыми листьями дорожкам. Избавившись от излишка энергии, он подобрал валяющуюся на газоне ветку и сунул ее в руки хозяину.

Денис, поглощенный размышлениями о том, где он мог видеть убитого, на предложение поиграть не отреагировал и только равнодушно повторил:

— Гуляй, Мавр, гуляй!