Битвы волков

Бортом, прибывающим на Алексеевку, оказался «Эмбрайер», принадлежащий какой-то левой чартерной компании, кажется, польской. До этого Карлайл получил в одном из ангаров Алексеевки, который охраняли не грузины, а наемники ЧВК, две «Тойоты-70» южноафриканского производства, одну пятидверную и одну – в модификации «труп кэрриер», транспортер взвода, на девять человек. В машины он забросил несколько мешков с оружием и снаряжением – все приходило из горячих точек, но здесь перебиралось, приводилось в порядок, ремонтировалось.

Первого же человека, появившегося из совершившего посадку «Эмбрайера», он узнал. Это он, воюя в Сирии, как-то придумал, как брать селения – они просто ловили несколько детей из этого селения, обливали их бензином и говорили – выгоните из селения шабиху и правительственных солдат, а то сожжем детей. Его звали Абу Валид…

– Коммандер…

Они обнялись. От бородачей, спустившихся на грузинскую землю, пахло порохом и кровью. Самолет, не глушивший двигатели, тут же начал двигаться – эта посадка в полетном плане вообще не была предусмотрена…

– Как вы, коммандер…

Американских советников в Сирии обычно так и называли. Просто из-за удобства…

– Хвала Аллаху. Хвала Аллаху…

– Эта земля мусульманская?

Абу Валид хищно осматривался по сторонам, пока они ехали по новенькой, ведущей к горам трассе.

– Нет. Христианская. Но здесь есть муслимы. В Аджарии…

Абу Валид сказал несколько слов на каркающем, горном наречье, и боевики, которые сидели сзади, заржали, перебрасываясь словами, как отрезанной головой где-нибудь близ Алеппо. И Карлайл в который раз тоскливо подумал о том, что они ни хрена не контролируют ситуацию. Нет, в противостоянии с русскими они вступили в бурный поток истории, и этот поток грязи и крови, сбил их с ног. И теперь они барахтаются, пытаясь не захлебнуться, и это у них пока получается. Но течение несет и несет их, и что впереди – не знает, наверное, даже сам Аллах.

Хотя он и знающий…

1 июня 2018 года Грузия, регион Тушети

А здесь, в Тушети, было намного интереснее, чем в Цумадинском районе Дагестана.

Во-первых, рельеф. Если в Дагестане он еще был как-то пригоден для сельского хозяйства, то тут непригоден абсолютно. Глубокие, словно прорубленные гигантским колуном ущелья сменялись ярко-зелеными альпийскими лугами с потрясающе зеленой травой. В ущельях шуршали, срывались водопадами реки. Еще горные леса – я впервые видел такое: лес, причем с довольно высокими деревьями, и вниз уходит стометровый обрыв. Интересно, за счет чего выживают деревья на такой высоте, чем питаются.

Во-вторых, люди. Если в Дагестане в Цумадинском районе жили люди, то тут людей практически нет, селения стоят заброшенные или полуразрушенные. Частично, это связано с нищетой: это при СССР в Тушети был даже аэродром… кстати, про Тушети Георгий Данелия снял фильм «Мимино», съемки происходили именно здесь. А теперь нет ничего, ни аэродрома, ни школы, ни детского сада, ни больницы, только свежепостроенные отели пять звезд в деревне Омало, административном центре Тушети, к тому же большей частью пустующие. Частично это связано с принятием закона о «защищенных рельефах» или как там это переводится на грузинский – этот закон запрещает в таких местах, как Тушети, практически любую деятельность, кроме туристической, чтобы не менять рельеф местности и не трогать достопримечательности. Так что местные давно ушли с овцами вниз, ближе к людям. Видимо, сыграл свою роль в опустении этой местности и тот факт, что совсем рядом чеченская тропа, дорога, построенная русскими пленными и ведущая в Панкисское ущелье Грузии. По этой дороге ходили самые разные люди, с оружием, и оставаться с ними один на один в горах местные жители вряд ли хотели.

А теперь здесь с оружием, на чужой земле – я.

Я занял позицию в полуразрушенном доме, давно покинутом местными, на стене здесь я нашел плакат семьдесят шестого года. Разумнее было бы занять позицию левее, в высотной, пятиэтажной башне, торчащей из здешней неприютной земли, подобно пальцу сгнившего трупа. Но именно потому, что это разумнее всего, меня там и нет. У той стороны тоже есть свои снайперы. И наверняка не один…

– Салам алейкум, брат…

– Ва алейкум ас салам…