Битва за Землю

— Новый клиент заказал серию роликов на следующий год. Хочет, чтобы рекламу начали крутить за несколько месяцев до Чемпионата Европы. Так что теперь всем отделом ломаем голову, как увязать плавленый сыр и футбол.

— Да, ну здесь всё просто.

Они засмеялись. Виктор и в самом деле был прав. Разве можно представить сыр без футбола. Пиво, чипсы, кальмары, и даже Кока-Кола не могли сделать просмотр матча более увлекательным, чем кусочек так изящно тающего во рту плавленого сыра сочинского завода, сделанного из отборного натурального молока.

Только Елене было не до смеха. У неё из головы не выходили звери в клетке и историк-недоучка.

— Как там у вас? — спросила Оксана.

— Справились раньше, чем планировали. Так что…

Кто-то из подчинённых позвал Виктора. Поступил вызов по внутренней линии.

— Сейчас — сказал Виктор, после чего где-то за объективом камеры раздался звук закрывающейся двери. Он снова посмотрел на экран коммуникатора — Я пошёл. Кто-то вызывает.

— Папа, когда ты вернёшься? — это был единственный вопрос, который интересовал дочурку.

— Завтра, фантик.

Нахмурив брови, Елена добавила:

— А то эти звери в клетке мне покоя не дают.

Оксана заботливо поцеловала дочку в затылок, который извлекал запах шампуня с манящим ароматом лаванды, и всё также оставался влажным, как все её каштановые волосы, тянувшиеся до самых плеч, и сказала:

— Ну всё. Пойдём сушиться и в постель.

Елена послала папе воздушный поцелуй. Следом мама. Папа в ответ. Они попрощались и на обоих экранах вновь всплыла привычная заставка.

Это было 16 апреля 2047 — за день до того, как Брюссель и Москву накрыли горы трупов. Для восьмилетней Елены послезавтра не наступит, и она уже никогда не увидит своего папочку, чтобы крепко обнять его, и Оксана не испытает заново его дыхание на своей нежной и гладкой шее прикрытой длинными волосами цвета шатен. 

6 ДЖОАНА

— Да плевать я хотела, кого там арестовали! Долго ты мне ещё будешь мозг выносить! Я итак уже, на хрен, четыре дня почти не сплю!

Для Джоаны было привычным делом разговаривать со своим начальником в резкой и грубой форме, особенно сейчас, когда они говорили по телефону. Это вполне соответствовало её характеру. Главный редактор — Марко Кастелацци, уже привык к столь буйному нраву своего лучшего работника. Таких корреспондентов как Джоана, у него не было ни разу за всю карьеру. Она не только была превосходным военным корреспондентом, но и в принципе вела первоклассные репортажи на любую тему и могла подменить кого угодно из коллег. И потом, она бегло говорила на пяти иностранных языках, что позволяло ей свободно передвигаться практически по всему миру.

— Меня ноги еле держат! Да если бы вместо этого меня круглые сутки трахали, я бы и то была намного бодрее!

Марко приходилось терпеть импульсивный характер Джоаны, но при этом он себя тоже не ограничивал в выборе слов:

— Вот вернёшься, тогда и трахайся с кем хочешь, и сколько хочешь! Хоть оргию устраивай! Можешь хоть ноги не сдвигать! Мне насрать!

Джоана убрала мобильник от уха, гневно посмотрела на экран и закричала в микрофон изо всех сил:

— В ЖОПУ!

На обочине стоял красный седан, который принадлежал оператору по имени Пабло. Ему было тридцать два года, метр восемьдесят, сдержанный уравновешенный характер и абсолютный блеск на голове. Пабло был полной противоположностью Джоаны. Он почти не переживал, предпочитая просто адаптироваться к обстоятельствам, как бы резко они не менялись. Джоана делала то же самое, но перед этим обязательно изрядно психовала. В их тандеме верховодила Джоана. И не потому, что формально Пабло должен был выполнять её распоряжения, а хотя бы по той причине, что с Джоаной другого варианта быть не может. Особенно если учесть, что она даже своего шефа регулярно и красноречиво посылает по всем непристойным адресам и во все труднодоступные отверстия.

Облокотившись об открытую дверь на обочине в пригороде Рима Пабло спросил, бросив свой безмятежный взгляд на Джоану через солнцезащитные очки:

— Ну что?

Через силу, не громко, но нервозно, Джоана вымолвила:

— Едем обратно.

— Куда на этот раз?

После секундной паузы Джоана ответила обессиленным голосом:

— В Боливию.

Она вернулась на переднее пассажирское сидение, и они с Пабло поехали обратно в аэропорт, откуда прямым рейсом полетели в Боливию снимать репортаж о неудавшемся военном перевороте.

И для Джоаны, и для Пабло, эта поездка запомнилась больше остальных. После приземления в аэропорту они два проклятых часа искали автомобиль, чтобы добраться до владений главаря одного из крупнейших и самых влиятельных наркокартелей планеты Эммануэля Лопеса, который, собственно, и спонсировал организацию переворота. Единственный среди наркобаронов, который мог бы потягаться с Лопесом по части влияния — Агилар Хименез.