Битва за Уссури

Аракс облетел несколько островов и остановился на небольшом изумрудном островке. На нем росли сосны. И пусть они не были столь величественны, как в таежных лесах, но Айрек очень любил их запах. Этот остров был идеальным для устроительства усыпальницы для преподобного. Через два дня усыпальница была готова. Аракс с хранителями выкопал глубокий грот. Стены и свод сложили из белого мрамора. Вход охраняли статуи гнома-Менди и человека-хранителя. В день погребения на остров слетелись все свободные люди. Небольшой островок еле вместил в себя, всех желающих проститься с преподобным Айреком-Менди. Люди передавали его тело по рукам поверх голов. Каждый хотел прикоснуться к нему напоследок. Тело Менди было обернуто в белоснежный саван в знак его духовной чистоты. В склеп спустились лишь Адонай, Аркин и советники. Последним спустился Аракс-Менди. Посреди большого грота возвышался мраморный гроб, в который и положили тело. Адонай вытянув руку, покрыл гроб гранитной плитой. На ней золотом было написано имя и годы жизни погребенного. На островах наступил десятидневный траур. Во время траура в святилище все ходили угрюмые. На головах у всех были повязаны черные ленточки. Аракс некоторое время чувствовал себя не в своей тарелке, но затем, когда понял, что люди приняли его, он успокоился. Хранители не перечили его приказам. Он был их великим владыкой, так пожелал Адонай, и им было неважно гном он, или человек. Почувствовав уважение со стороны учеников, Аракс-Менди обрел уверенность. Он был умным гномом. Лучшим учеником Айрека и люди вскоре это поняли. Аракс подошел к советникам и Адонаю, скучающим в большом зале.

— Могу я задать вам вопрос, повелитель?

— Задавай. — Буркнул Адонай. Он лежал на тахте, заложив руки за голову. В зубах он вертел соломинку. Сейчас он не был расположен к беседе, но отказывать великому владыке не стал.

— Не сегодня-завтра вы начнете войну. А что вы собираетесь делать с гномами?

— Да головы им порубим и делов-то. — К черному юмору Тора все уже привыкли. Все кроме Аракса. От слов советника у него волосы встали дыбом, а лицо побелело. — Или утопим, когда махать топорами устанем.

— Но дети? Гномьи? Их-то за что?

— А человеческих детей и женщин за что они, а? — Бора даже не подняла головы от стола. Так и пробормотала, цепляясь губами и из-за этого немного шепелявя. — Почему мы должны пощадить их?

— Что бы они стали вашими рабами, госпожа.

— Мы против рабства. Решили, что в нашем царстве этой мерзости не будет.

— Разумное решение. Но все же. — Аракс присел за стол рядом с Борой. — Людей у нас мало. Кто-то должен работать на каменоломнях, пасти скот, пахать землю.

— Мы думали над этим. — Адонай приподнялся и присел. — Но сколько магов придется отрядить, что бы присматривать за ними. Они взбунтуются. Отпустить мы их тоже не можем. Они вольются в ряды наших врагов. Над этим вопросом мы бьемся очень давно. Даже покойный Айрек не мог ничего предложить.

— Тогда позвольте помочь мне.

— Давай. Тем более ради этого ты здесь и находишься.

Аракс достал из кармана серебряный ошейник. Его замки украшали два изумруда. Он протянул его Адонаю.

— Будучи в морском храме Менди и сражаясь с великим владыкой, я ощутил, как меня сковала печать Тьмы. Она полностью лишила меня магических способностей. Этот ошейник я назвал в честь Айрека-Менди. На него наложено две печати. Тьмы и Стены. Первая сковывает магию, вторая не позволит гному снять его.

— А вот это очень даже интересно. — Ману протянул руку, и Аракс передал ему ошейник. — Это как магические кандалы.

— Да, Ману, ты совершенно прав. С гномами в таких ошейниках, справятся даже не владеющие магией люди. Серебряный для детей и гномьий, золотой для АкХанов и БенСуров, платиновый для Ксаев.

— Ты действительно великий владыка. — Адонай завертел в руках браслет, кинутый ему Ману. — Сколько у тебя таких?

— Пока несколько. Но если вы разрешите, то я направлю в ювелирную мастерскую еще хранителей.

— Да, отправь всех кого можешь. Их нам понадобится очень много.

Аракс улыбнулся. Он смог угодить князю и даже Бора похлопала его по плечу в знак признания. Но еще больше его радовало то, что теперь многим гномам сохранят жизнь. Да они превратятся в рабов, но они останутся в живых. А ради этого и служат Менди.

— И еще. — Аракс остановился у выхода и повернулся к Адонаю. — Меня беспокоит Аркин-Менди. Он стал очень слаб после смерти Айрека. Не встает с постели. Его состояние тревожит меня.

— Хорошо Аракс. Я навещу его.

— Да старик очень плох. Я был у него вчера. — Помотав головой, выдохнул Ману. — А сколько ему лет? Кто-нибудь знает?

— Я думаю сто, не меньше.

— Если быть точным, то девяносто восемь. Бора почти угадала. — Ответил Аракс.

— А ты откуда знаешь?

— Менди записывают все данные о людях. Я знаю точно, где он родился, кто были его родители, сколько было у него братьев.

— Кто бы сомневался. — Буркнула Бора. — И все ради того, что бы голубоглазенький так и не родился.

— Именно так госпожа.