Битва за Степь. От неудач к победам

Единственной причиной беспокойства в Лондоне и Калькутте относительно Ранджита был его возраст. Правитель сикхов был уже немолод, а его смерть грозила неизбежной борьбой за власть и междоусобицей. Поэтому одной из задач Бёрнса было выяснение здоровья правителя и изучение возможных преемников.

Вскоре в Карачи построили грузовую барку с плоским дном, чтобы подняться как можно выше по реке.

Курировавший будущую экспедицию резидент компании в Дели Чарльз Меткалф (будущий генерал-губернатор Индии), человек умный и дальновидный, был с Бёрнсом предельно откровенен:

– Не скрою, реальная цель вашей экспедиции не будет ни для кого секретом и подозрительные эмиры сразу же начнут препятствовать проходу по их водам.

– Но ведь я везу лошадей для Сингха? – выразил сомнение Бёрнс. – Неужели это не доказательство наших добрых намерений!

– Тем более! – вздохнул Меткалф. – Такой груз выглядит очень странным, ибо никто до нас лошадей по речкам в Индии не возил.

Так все и вышло, весь путь по реке Бёрнс пребывал в напряжении, постоянно ожидая или открытого нападения, или провокации. Насколько раз из прибрежных кустов по судну палили из ружей. В один из дней местный правитель, прибыв на берег и встретившись с Бёрнсом, сказал ему с угрозой:

– Зло свершилось, вы увидели мою страну!

– Я везу подарки Ранджиту Сингху! – ответил Бёрнс. – И если вы нас не пропустите, он будет недоволен!

Связываться с могущественным Сингхом князек не решался, и барку пропустили дальше.

Чтобы меньше привлекать к себе внимания, Бёрнс плыл теперь только по ночам. Днем же предпочитал останавливаться в укромных местах. Увы, не выдержав испытаний, несколько лошадей издохли, и теперь оставшихся берегли как зеницу ока. Не приедешь же к махарадже Ранджиту с одними уздечками!

Спустя пять месяцев после отплытия из Карачи Бёрнс наконец-то добрался до столицы Сингха – Лахора. К этому времени в живых осталось всего пять лошадей.

Помимо составления карты реки, на всем протяжении пути Бёрнс скрытно промерял глубины, убедившись, что Инд судоходен, по крайней мере, до Лахора.

Теперь, в случае согласия Сингха британские товары можно было без проблем доставлять за семьсот миль вверх по реке, а затем уже по суше везти в Афганистан, а дальше через Амударью на рынки Средней Азии.

* * *

В Лахоре Бёрнса ждал радушный прием. Дело в том, что отделенный от Британской Индии несколькими княжествами Лахор чувствовал себя в безопасности от английской экспансии. Вид огромных грузовых лошадей вызвал в нем настоящую сенсацию.

Огромные размеры, толстые ноги и подковы, весившие в четыре раза больше обычных, вызвали неподдельное восхищение местных обывателей. Тяжеловозов лахорцы немедленно окрестили «маленькими слонами».

Не меньшее восхищение придворных вызвала и обитая синим бархатом карета, запряженная этими «маленькими слонами».

Англичане въехали в Лахор через дворцовые ворота. Вдоль улиц были выстроены кавалерия, артиллерия и пехота. Народ заполнял балконы домов. При этом все молчали… Бёрнса и его спутников провели через дворцовый двор к входу в тронный зал. Впоследствии Бёрнс вспоминал: «Когда я нагнулся, чтобы снять башмаки, я неожиданно почувствовал, что меня обнимают чьи-то руки, и оказался в объятиях маленького пожилого человека». Этим старичком оказался не кто иной, как могущественный магараджа Ранджит Сингх, который сам вышел навстречу, чтобы приветствовать гостей. По восточным меркам (да и не только восточным) это было выражение высочайшего почтения.

Затем Ранджит взял Бёрнса за руку, ввел в тронный зал и усадил в особое серебряное кресло, стоявшее перед троном.

Внешне Ранджит Сингх не производил никакого впечатления. Маленького роста, болезненно худой, с согнутой спиной и иссохшими ногами, с лицом, обезображенным оспой, и одноглазый, он производил впечатление этакого «дедушки-одуванчика». Но первое впечатление было ошибочным. Несмотря на малый рост и отталкивающую внешность, Ранджит Сингх пользовался непререкаемым авторитетом среди подданных. От одного его взгляда дрожали самые смелые военачальники.