Битва за Рим

Кивок олигарха вернул на лицо Катилины былую улыбку и беззаботность. На щеках его вспыхнул румянец, он подошел к Крассовскому, приобнял его в знак приветствия, взглянул на стол, где стоял кувшин с вином, и довольно потер ладонями.

– Как-то неудобно начался наш разговор, а я человек, который не любит всякого рода неловкости. Может, прикажешь принести вторую чашу, Марк? Выпьем?

Крассовский, не задумываясь, хлопнул в ладоши. У стола в самом центре сада вырос раб, замерший с невозмутимым лицом, словно каменный истукан. Марк Робертович имел в своей прошлой жизни прислугу в количестве не одного десятка человек, поэтому рабы в Риме не стали для олигарха диковинкой.

– Принеси моему другу чашу и долей в кувшин фалернского, – сухо распорядился олигарх, все еще косясь на Катилину, рассматривая его.

Раб также молча скрылся в дверях виллы. Марк Робертович проводил его взглядом, на самом деле лишь собираясь с мыслями, чтобы как-то начать разговор с неожиданно явившимся гостем. Интересно знать, что же хотел человек, назвавшийся Луцием Сергием Катилиной? Что заставило его прийти на виллу? Одно это уже настораживало. Узнать, где остановился олигарх, было не так просто, Марку Робертовичу казалось, что он сделал все, чтобы остаться инкогнито. Не хотелось думать, что о месторасположении Крассовского известно в Риме.

– Признаться честно, я тебя не ждал, Катилина…

– Отнюдь? – Луций Сергий вновь приподнял бровь.

– Скажу по-другому, не ожидал увидеть тебя сейчас, – поправился олигарх.

Марк Робертович пожал плечами, показывая, что его ничуть не беспокоит визит. Он даже заставил себя пригубить вина из чаши, которую все это время держал в руках. Вино встало поперек горла, и он буквально протолкнул его, когда услышал звонкий хохот Катилины. Могучие плечи Луция Сергия расправились, богатырская грудь начала ходить взад-вперед, выступили слезы, которые сенатор принялся вытирать краем тоги.

– Нуты даешь, Марк! – он хлопнул олигарха по плечу, так что чуть было не выбил из его рук чапгу с фалернским. – Такое скажешь! Не ожидал увидеть меня сейчас! Когда же, по-твоему, я должен был явиться? Когда как не сейчас?

Выражение лица Крассовского не изменилось. Марк Робертович рассматривал незваного гостя.

– Тебя прислал Флакк? – наконец спросил он.

Катилина внимательно выслушал, нахмурился, огляделся и посмотрел на Крассовского.

– Тебе сказать, что я делал в сенате, Красс? – теперь Катилина говорил серьезно, улыбка испарилась с его лица.

Марк Робертович коротко кивнул.

– Не ты ли поставил меня квестором, чтобы я смог наблюдать за Титом Веттием, который, по твоему разумению, совал нос не в свои дела?

– Дальше! – потребовал олигарх, насупив брови.

– Так вот, пришлось объясняться! Меня вызвали в сенат, как только узнали о том, что твои легионы идут к городским стенам. Признаюсь, дорого мне стоило, чтобы убедить Флакка, будто бы я не имею никакого отношения к тебе! Пришлось напомнить сенаторам, что я являюсь твоим должником и нахожусь в шаге от банкротства! Конечно же, человек, оказавшийся на грани нищеты, не пройдет имущественный ценз и никогда не сможет построить политическую карьеру! Наивные! – Катилина вдруг съездил кулаком по столу. – Считают меня посмешищем, который не сумел сохранить состояние, нажитое во время сулланских проскрипций! Интересно будет посмотреть на их лица, когда все изменится! Я верил в тебя, Красс, но признаться, не думал, что мысль, которую мы лелеяли и обсуждали вскользь, будучи пьяными от вина в лучших домусах Рима, обретет свои очертания так скоро!

Катилина продолжал что-то говорить. Речь его была настолько эмоциональной, что хотелось верить каждому сказанному слову. Луций Сергий буквально зажигал в окружающих внутреннюю искру. У самого Катилины искра раздулась в яркое пламя, и казалось, что, говоря каждое слово, этот человек проживает вместе с ним целую жизнь. Он был великолепный актер с впечатляющим даром ораторского искусства. Крассовский, видавший на своем веку множество людей подобного уклада, внимательно слушал его слова, но не позволял себе купится на чары Луция Сергия, коими квестор без сомнения, обладал. Олигарх переваривал поступившую от римлянина информацию. Выходит, Катилина не был сенатором, а по его заверениям представлял интересы Красса на заседании? Прежний Красс сделал Катилину квестором, желая, чтобы Луций Сергий в его отсутствие ведал в Риме финансовыми интересами богача, возможно, отстаивал интересы Марка Лициния в сенате. Логично, понимая, что за финансовой империей нужен уход и в отсутствие хозяина она затрещит по швам. Катилина упомянул о своей финансовой зависимости от прежнего Красса, вполне возможно, преданностью претору отрабатывал свои долги… Крассовский буквально споткнулся об эту мысль. Катилина отнюдь не был похож на человека, преследующего чужие цели. Если, конечно, чужие цели не пересекались с собственными интересами этого римлянина. Впрочем, об этих самых интересах Катилины только предстояло узнать.