Битва за Рим

– Ничего себе! – Ливия Друза уставилась на дочь полными отчаяния глазами. – Сервилия, разве людям можно диктовать, кого им любить, а кого нет? Так получилось, что твоей отец не пришелся мне по сердцу. Он мне никогда не нравился – с самого детства. Но наши отцы загодя договорились, что мы поженимся, и дядя Марк не усмотрел в этом ничего дурного. Я так и не сумела убедить его в том, что если отсутствие любви браку не помеха, то неприязнь неминуемо обречет семейный союз на неудачу.

– По-моему, ты просто глупа, – надменно отвечала Сервилия.

Упрямица! Но Ливия Друза не сдавалась:

– Супружество – дело очень личное, дитя мое. Неприязнь к мужу или жене – бремя, которое нелегко нести. В супружестве люди связаны самым тесным образом. А когда человек вызывает неприязнь, то тебе неприятны его прикосновения. Это-то тебе понятно?

– Мне вообще неприятны прикосновения, – отчеканила Сервилия.

– Будем надеяться, что так будет не всегда, – с улыбкой ответила мать. – Меня, к примеру, вынудили выйти за человека, прикосновения которого были мне неприятны. Человека, который сам был мне неприятен. Так оно осталось по сию пору. Однако результатом этого брака стало появление иных чувств: я люблю тебя, люблю Лиллу. Как же мне не любить твоего папу хотя бы чуть-чуть, если он способствовал появлению на свет тебя и Лиллы?

На лице Сервилии появилось выражение неприкрытого отвращения.

– Как же ты глупа, мама! Сперва ты говоришь, что tata тебе неприятен, а потом выясняется, что ты его любишь. Чепуха какая-то!

– Нет, это очень по-человечески, Сервилия. Любовь и приязнь – разные чувства.

– Ну а я буду питать любовь и приязнь к мужу, которого подберет для меня tata, – высокомерно заявила Сервилия.

– Надеюсь, так оно и будет, – сказала Ливия Друза и попробовала сменить тему этого тяжелого разговора. – Сейчас я, к примеру, очень счастлива. Сказать почему?

Темноволосая головка склонилась на бок; поразмыслив, Сервилия покачала головой, умудрившись одновременно согласно кивнуть:

– Я знаю причину, не знаю только, как это может делать тебя счасливой. Ты живешь в этой отвратительной дыре и собираешься родить. – Черные глаза блеснули. – И потом, у тебя, кажется, завелся дружок.

На лице Ливии Друзы отразился ужас. Испуг был таким явным, что девочка вздрогнула от удивления и волнения; удар был нанесен наугад и объяснялся лишь тем, что Сервилия страдала от отсутствия друзей.

– Конечно, у меня есть дружок! – воскликнула мать, стараясь скрыть испуг. Она через силу улыбнулась. – Он беседует со мной изнутри.

– Моим другом ему не бывать, – сказала Сервилия.

– О, Сервилия, не говори таких вещей! Он будет самым лучшим твоим другом – так всегда бывает с братьями, уж поверь мне!

– Дядя Марк – твой брат, однако именно он заставил тебя выйти замуж за моего tata, которого ты не любила.

– И все же это не разрушило нашей дружбы. Братья и сестры вместе растут. Никто из людей не знает друг друга лучше, чем брат с сестрой, и они учатся друг друга любить, – с теплотой в голосе объяснила Ливия Друза.

– Разве можно научиться любить человека, который тебе неприятен?

– Тут ты ошибаешься. Можно, если постараться.

Сервилия фыркнула:

– В таком случае почему ты не научилась любить tata?

– Потому что он мне не брат! – воскликнула Ливия Друза, теряясь в догадках, куда их заведет этот разговор.

Почему дочь не хочет сделать шаг ей навстречу? Почему она так черства, так бестолкова? Потому, решила мать, что она – дочь своего отца. О, как она на него похожа! Только куда умнее. Вернее, хитрее.

– Сервилия, – проговорила она, – единственное, чего я для тебя хочу, – это счастья. Обещаю, что никогда не позволю твоему отцу выдать тебя замуж за неприятного тебе человека.

– А вдруг тебя не окажется рядом при моем замужестве?

– Это по какой же причине?

– Ну, ведь твоей матери не было рядом с тобой, когда тебя выдавали замуж?

– Моя мать – это совсем другое дело, – печально промолвила Ливия Друза. – Как тебе известно, она еще жива.

– Известно, известно! Она живет с дядей Мамерком, но мы с ней не разговариваем. Она распутная женщина, – сказала девочка.

– От кого ты слышала об этом?

– От tata.

– Ты даже не знаешь, что значит «распутная женщина».

– Знаю: женщина, забывшая, что она патрицианка.

Ливия Друза скрыла улыбку:

– Интересное определение, Сервилия. Как ты думаешь, ты сама никогда не забудешь, что ты патрицианка?

– Никогда! – выкрикнула дочь. – Когда я вырасту, то буду такой, как хочет мой tata.

– Я и не знала, что ты так много беседуешь с ним.

– Мы все время беседовали.